Иди за мной (СИ)

Узнав, что Рофальд не собирается брать с собой ни одного справочника, она яростно заспорила. Но, как оказалось, пререкаться с Рофальдом очень сложно — он просто-напросто молчал.

— Чурбан! И слова лишнего не скажет! — в сердцах высказалась Амелия, топнула ногой и побежала в сарай к Лариону и Киту.

Мы с Тови остались помочь укладывать вещи. Товианна была непривычно молчаливой и невпопад отвечала на мои вопросы. Я пригляделась к подруге. Вроде ничего необычного. Вот только Тови тайком бросала частые взгляды на Рофальда, а потом, набрав в грудь побольше воздуха, решилась на разговор.

— Какое красивое украшение на куртке. Не видела у тебя такого раньше, — обратилась она к Рофальду.

Тяжеловатые, но симпатичные черты лица иноземца исказились недовольством. Он помолчал, посмотрел на почерневшее от времени витое серебряное изделие в виде волчьей головы, а потом неохотно ответил:

— Это не украшение. Это душа волка. Оберег для боевых походов.

Рофальд встал и ушёл. Тови тихонечко всхлипнула, украдкой глядя ему вслед.

И как я раньше не заметила интереса Товианны! В памяти всплыл разговор о том, что её не за что любить будущему мужу, вспомнилось и недовольство кокетством Лотти. Мне стало очень обидно за Тови. Она, как увядший цветочек, мигом погрустнела, безразлично перебирала вещи.

«Да-а, ещё и сама себя не любит», — досадовала я. Ну а как ещё, если ей всю жизнь внушали, что она какая-то не такая. Я посмотрела на Тови внимательно: ну не худенькая, но крепкая, статная, большие карие глаза, пухлые губки, светло-рыжие кудри, россыпь веснушек, обаятельная улыбка и забавный смех. Так захотелось её утешить, но как, я не знала.

Прибежала Амелия, недовольная и взъерошенная. Ни Кит, ни Ларион не поддержали идею тащить с собой собрание сочинений, поэтому она рвала и метала. Особенно доставалось от неё Лариону, который заявил, что Амелия может в поход и не ходить, а сидеть в трактире со своими книжками; а он в свою очередь, будет так любезен, что принесёт ей какую-нибудь шишку на память. Вместо сувенира.

Тут как раз подошли они. Я искоса взглянула на Кита, но он был занят разговором с Ларионом:

— Как ты недавно сказал? А! Вспомнил. Кажется, что мы можем рассчитывать на твою посильную помощь. Ну вот и помоги нашим прекрасным мари донести дорожные сумки до комнаты. — Кит сложил руки на груди и, довольно усмехнувшись, ждал реакции Лариона.

Тот вымученно улыбнулся, простонал что-то о слишком внимательных и памятливых друзьях, но вещи подхватил и пошёл к трактиру. Я и девочки отправились следом. Повеселевшая Амелия явно была довольна, что Киту всё-таки удалось заставить Лариона таскать вещи.

— Не тяжело ли, наисветлейший крес? Может, слуг позвать? Тебе ж так привычнее будет. Боюсь, как бы ношение тяжестей тебя с непривычки не подкосило, — дразнила Амелия.

Ларион через плечо парировал:

— Не переживай. Как там пишут в твоих справочниках? Предельно допустимые нормы перемещения тяжестей я не превысил. Могу легко в нагрузку и тебя до комнаты переместить. А то вдруг устала от покупок платьев.

— Не устала, премного благодарна. — Амелия сделала изящный реверанс. — Сама ножками дойду.

Мы дотопали до комнаты, но тут ждал сюрприз. К ручке двери бечёвкой кто-то привязал маленький аккуратный букетик с записочкой «Для мари Амелии от Григора».

— Ой, опять мне букетик! — обрадовалась Амелия. — Как мило!

Ларион скривился:

— Очень тривиально.

— Очень романтично! Тебе не понять, — громко возразила Амелия, открыла дверь и впорхнула в комнату, напевая веселую мелодию себе под нос.

Ларион занёс вещи, развернулся и ушёл. Амелия тут же прекратила петь и села на кровать.

— А кто это Григор? — поинтересовалась я.

— Это её местный поклонник, — тихо ответила за подругу Тови.

Амелия пригляделась к ней, склонив голову на бок.

— А отчего ты такая грустная? — спросила она.

Тови молчала и задумчиво водила пальцем по замысловатым узорам искусной вышивки на лифе и поясе чёрного бархатного платья.

Я решила встрять в разговор:

— Кажется, её обидел своей неразговорчивостью один суровый молодой человек.

— Догадалась всё-таки? — обернулась в мою сторону Амелия, а потом обратилась к Тови: — Ну что ты неприметной скромницей всё ходишь вокруг Рофальда. И от него-то слова не добьёшься. Вот из вас парочка.

Тови смутилась и покраснела.

— Ну ладно, не расстраивайся, никуда от тебя не денется, — утешала Амелия. Она подошла и погладила Тови по спине.

— Тебе, конечно, легко говорить. Ты вон какая! Мы тут несколько дней, а мужчины тебе уже прохода не дают, цветы носят, — выговорилась Тови.

— Ну и что мне с этого, если на меня некоторые дураки даже не смотрят? — Амелия скосила глазки в сторону двери.

Она обернулась ко мне, долго и внимательно изучала моё лицо, сильно меня смутив, потом махнула рукой: