Иди за мной (СИ)

Тови хотела сказать что-то ещё, но я поспешно добавила, подталкивая подругу в спину.

— Так может, тебе спросить у Рофальда? Наверняка, он в курсе.

Тови неуверенно, постоянно на меня оборачиваясь, но всё-таки пошла к Рофальду.

Приглядываясь к местности, я отошла чуть в сторону и за ручьём обнаружила звериную тропу, отпечатки копыт и свежевырытую землю. Почувствовала на себе чужой взгляд, обернулась. Недалеко, облокотившись на дерево, стоял Кит, и с интересом наблюдал за мной. Косые лучи солнца освещали его подтянутую фигуру и вспыхивали золотом в волосах. Я приветливо махнула ему рукой.

— Что-нибудь нашла?

— Здесь звериная тропа. Скорей всего, кабанья. Не стоит идти по ней или рядом. Это может быть опасно.

Мы решили вдвоём пройти немного вперёд и выяснить, куда уходит тропа и надо ли нам перестраивать маршрут.

— Как ты? — спросила я. — Уже чувствуешь изменения в своей магии?

— Нет, пока нет. Чем меньше я пользуюсь своими способностями в Лесу, тем меньше урон. Лучше вообще к таким силам здесь не прибегать.

— А как ты вообще ощущаешь магию? Вот у меня есть глаза, я знаю, что могу ими смотреть. Ушами слышать. С помощью мышц двигаться. А как магия?

— Ну, — Кит медлил с ответом, — как чувство, что способен что-нибудь сделать. Примерно как возможность сделать шаг, или поднять тяжесть, подпрыгнуть вверх. Знаю, что могу.

Я задумалась над его словами. «Чудесно всё-таки иметь магический талант. Хотя он и накладывает большую ответственность».

Кабанья тропа уходила влево, расходилась с маршрутом экспедиции, значит, риск столкнуться с этим зверьём небольшой. Мы повернули обратно. Послышалось тихое стрекотание крыльев, и ярко-синяя изящная стрекоза села на ствол дерева рядом.

— Кит, смотри, — прошептала я.

— Что? — обеспокоенно спросил он, осматриваясь по сторонам.

Я молча, аккуратно, чтобы не вспугнуть, подкралась к стрекозке. Тонкое тельце и хрупкие крылышки с широкими полосами отливали под солнечными лучами сине-зелёным металлическим блеском. Кит бесшумно, ни одна веточка не хрустнула, скользнул вплотную ко мне и с любопытством разглядывал насекомое. Он был так рядом, что я чувствовала его дыхание. Моё сердце заколотилось быстрее. Хотелось, чтобы Кит отошёл и перестал меня смущать, а ещё — чтобы он не уходил и придвинулся поближе. Неужели он мне нравится? Не просто как друг, а как… От этой мысли я смутилась ещё больше. Лицо горело, наверняка, я вся уже пунцовая.

Чтобы отвлечься, я заговорила:

— Это стрекоза красотка блестящая.

— Так и называется? — удивился Кит и перевёл взор со стрекозы на меня. Пробежал взглядом по лицу, задержался на губах, а теперь смотрел мне прямо в глаза, пристально, с полуулыбкой. Я забыла, как дышать.

— Красотка блестящая, — нараспев повторил Кит. Он стоял близко-близко и продолжал на меня смотреть.

— Д-да, — запинаясь пролопотала я. — Только это самец. У самочки тельце зелёное.

Кит неожиданно рассмеялся.

— Идём, стрекоза зелёная! — отсмеявшись одному ему ведомым мыслям, он взял меня за руку и повёл обратно к месту привала.

«И что такого забавного в стрекозе?»

16

16

Я вёл Лиатрис по мшистым кочкам и старался не смеяться, чтобы не стеснять её. Там, у дерева, меня поразило, с каким неподдельным восторгом она любовалась стрекозой, самой обыкновенной стрекозой. Лиатрис вообще открыто и восхищённо смотрит на белый свет. Как котёнок, который впервые залез повыше и увидел мир вокруг.

Лиатрис любовалась насекомым, а я невольно засмотрелся на неё саму. Cияющие на солнце волосы, белая кожа, красивые тонкие черты лица. И такие нежные, манящие губы. Я посмотрел ей в глаза, чарующе зелёные, как Лес вокруг. И как я не разглядел раньше… Лиатрис заметила мой интерес, и её щёки покрылись ярким румянцем. Я смотрел и не мог оторвать взгляд. Её смущение просто очаровательно. Оно — проявление душевной чистоты.

Я всё больше погружался в омут её изумрудных глаз, не в силах выбраться. Их глубина манила и увлекала. И так неожиданно было услышать про самочек стрекоз, что я не смог сдержать смех. Лиатрис непонимающе улыбалась. «Только бы не убежала по своей привычке!» Я поспешил взять её за руку и повёл обратно.

На привале всё было в порядке. Амелия устала и перестала болтать. Не иначе, как настоящая магия Леса в действии. Она, Тови и Ларион отдыхали на поваленном дереве. В тишине. «Где бы увековечить: в камне или в стихах? Или оперу написать «Амелия и молчание».

— Я уже начал беспокоиться. — Встретил нас Рофальд. — Где были?

— На разведке.

— И как?

— Хорошо, — ответила Лиатрис. — Я видела звериную тропу, стрекозу, нашла одну дохлую лягушку и кукушечье перо. Вот! — Она гордо предъявила тёмно-серое с белыми пятнышками перо. Обычно с таким довольным видом девушки показывают подружкам новые шляпки или подарки ухажёров. Я опять еле сдержал улыбку.