Иди за мной (СИ)

На ужин наши спутницы, конечно же, опоздали. Когда я уже подумывал умереть от голода, они, весёлые и оживлённые, наконец-то, спустились к нам. Амелия и Тови, с детства знакомые со светскими приёмами, привычно и уверенно держались. Лиатрис же, милая скромная Лиатрис, растерялась. А зря. Её спокойная трогательная красота не уступала гордой стати Товианны и яркости Амелии. Трис выглядела необычайно привлекательно. Тёмно-зелёное платье подчеркивало нежную светлую кожу. Тонкий шёлк не прятал от глаз все достоинства фигуры и придавал Лиатрис притягательности и женственности. Не думал, что платье и туфельки на каблучках так меняют человека. Сжечь бы её старое платье… Я мог бы купить ей тысячу новых, каких пожелает. Мог бы забрать с собой. Я мотнул головой, отогнал непрошенные мысли.

За столом Трис успокоилась и перестала волноваться. Ровно до того момента как Амелии вздумалось утащить её на середину зала и обучить танцам. Любит Амелия учить. Не важно кого, не важно чему. Из Трис получилась хорошая ученица. Я с удовольствием глядел, как грациозно двигалась её изящная фигурка. Плавные изгибы тела, подчёркнутые струящимся платьем, будоражили. Я был так поглощён, не сразу заметил, то Ларион тормошит меня.

— Ты уснул? Спишь с открытыми глазами, что ли?

— Ларион, посмотри. Девушки не должны сами себя развлекать. Я приглашу Амелию, а ты Лиатрис. — Я специально дразнил его. Едва заметное недовольство отразилось на его лице. — Или наоборот. Я приглашу Лиатрис, а ты не давай Амелии скучать. Впрочем, если ты не хочешь танцевать, я думаю, Амелии с удовольствием составит компанию вот тот молодой человек. Он так неотрывно на неё смотрит. Это мар Григор, если не ошибаюсь? — Ларион уже лопался от злости, но лица не терял. — Мне показалось, или ты чересчур переживаешь из-за внимания других к Амелии? Я только предполагаю, но возможно, ты слегка не равнодушен к ней. А может даже…

— Нет! Не произноси этого. — Ларион резко оборвал меня на полуслове. Он побелел. — Я запрещаю тебе говорить об этом. И думать тоже запрещаю. Пока не получишь от меня письменного разрешения, заверенного самим королём! — Он помолчал, потом добавил уже спокойнее. — Вся эта сентиментальность не для меня. Никогда не соглашусь быть влюблённым дураком, не могу допустить такую оплошность. Но ты прав, мы обязаны пригласить наших очаровательных спутниц. Не следует им скучать без кавалеров.

Ларион направился к танцующим. Я усмехнулся, он уже влюбленный дурак и даже не замечает. Ларион, с малых лет привыкший к всеобщему вниманию и благоговению перед его благородным происхождением, в последнее время с трудом переносил своенравие Амелии, хоть они и дружны с раннего детства.

Музыкантов я попросил сыграть вальс. С этим танцем, скорее всего, Трис знакома. Будет проще. Когда я приблизился, Лиатрис резко обернулась, чем выдала своё волнение. Не давая ей опомниться, я подал руку и сжал в ладони её тонкие бледные пальчики. Притянул Трис поближе в нарушение всех правил вальса. В свете свечей её большие глаза отражали восторг. Она столько лет жила, где там она жила… на постоялом дворе со строгой хозяйкой, как в коконе, а теперь выбралась на свободу. Не удивительно, что ей всё в новинку. Но чувствовалось, как Лиатрис скованна и пытается про себя отсчитывать шаги. Я попробовал подбодрить её и отвлечь разговорами. Глупая история с медведем позабавила её. Хотя тогда было не до смеха, когда по тихим гулким коридорам с душераздирающим рёвом нёсся медведь. А за ним мы, трое зелёных недоучившихся остолопов. Следы медвежьих когтей до сих пор украшают дверь в большой обеденный зал Академии.

Музыка стихла. Пальцы Лиатрис в моей ладони чуть подрагивали от волнения. Я поддался порыву и поцеловал её руку, нежную гладкую кожу, пахнущую еле заметным медовым ароматом гортензии. Лиатрис вспыхнула. Даже шея и плечи залились румянцем. Как сильно я её волную. Моё самоуважение взлетело до небес. Приятно, когда производишь такое впечатление. Не без сожаления я отвёл Лиатрис к столу. Хотелось провести с ней больше времени. Когда я смотрел на неё, я забывался. Рядом с ней проблемы казались такими далёкими.

За столом Рофальд и Тови молча наблюдали за весельем в зале.

— Кажется, ты забыл правила этикета, — шепнул я Рофальду на ухо. — Ни одна дама не должна быть замечена скучающей или не танцующей. — Я одними глазами показал на Товианну.

Рофальд покосился на меня и стиснул зубы. Он с отчаянной решимостью встал, подошёл к Тови и поклонился. Та с радостью приняла приглашение.

— Почему Рофальд так хмурится? Ему не нравится Товианна?