Идя через рожь

Вообще снабжение передовых частей заметно ухудшалось — пути подвоза растянулись, дороги тонули в грязи. Во второй половине сентября внезапно установились сильные холода, предвестники одной из самых студеных зим на памяти европейцев. Тыловые службы, ранее прекратившие доставку рождественских подарков, не сообразили обеспечить войска на передовой утепленным зимним обмундированием.

Тринадцатого сентября 12-й пехотный полк армии США, перейдя границу Третьего рейха, вступил в Хюртгенвальд.

Как и предполагало командование 4-й дивизии, пехотинцы не встретили ни намека на сопротивление. Личный состав полка, правда, не знал, что в случае столкновения с неприятелем долго ему было не продержаться — колонна с боеприпасами осталась далеко позади.

Окрыленное успехом, командование дивизии решило начать продвижение в глубь линии Зигфрида. В час ночи с 13-го на 14-е сентября 12-й и 22-й полки 4-й дивизии под прикрытием темноты и густого тумана вышли к немецким укреплениям — и там тоже не обнаружили ни единого неприятельского солдата. К вечеру 12-й пехотный полк занял позицию на высоте, господствовавшей над стратегически важной дорогой.

Наутро лес как подменили — он буквально кишел вражескими войсками. Заброшенные, казалось, доты и прочие оборонительные сооружения ожили — это немцы заметили маневр 12-го и 22-го полков и за ночь заняли свои укрепления.

Двенадцатый полк оказался в непростом положении. При свете дня его саперы под огнем разминировали лесные тропы, а ночью немцы снова их минировали. То и дело вступая в перестрелки, полк упорно удерживал свою позицию — несмотря на то что дорога, контроль над которой с нее предполагалось осуществлять, оказалась целиком в руках немцев.

Тем временем американское командование предприняло попытку захватить несколько стратегически важных населенных пунктов. Путь к ним лежал через долину речки Калль, которая представляла собой, по сути, узкое глубокое ущелье. Второго ноября туда вошла 28-я дивизия — и была почти немедленно остановлена противником, обрушившим на нее огонь с окрестных горных склонов. Американцы оказались запертыми в ущелье и затем целых две недели были вынуждены отчаянно защищать свои невыгодные позиции.

Сначала на помощь 28-й дивизии командование выслало танки, но от них было мало проку в лесу — машины гибли, сваливаясь в пропасть со скользких узких троп. Тогда, 6 ноября, из подкрепление заблокированной дивизии выступил 12-й пехотный полк. Предвестием того, что ожидало полк в следующие несколько недель, на его пути то и дело попадались тела убитых и сожженные американские танки.

Первоначально предполагалось, что 12-й полк обеспечит икгупление остаткам 28-й дивизии, однако планы дивизионного командования переменились. Отдельные подразделения были рассредоточены, чтобы поддержать истощенные обороной ряды 28-й дивизии. Разбросанные по лесу, американцы терялись и целыми взводами попадали в плен, некоторые отряды скоро остались без продовольствия и боеприпасов. "Холодно было ужасно, — вспоминает выживший участник боев на реке Калль. — Нам нечего было есть и пить. Ночью мы молились, и Бог услышал наши мольбы: после ночного снегопада опустился густой туман — идеальное прикрытие для отхода. Тропа, по которой мы отходили, была усеяна трупами. Многие мои товарищи ступали прямо по ним, у них сил Не было перешагивать через покойников”.

За пять дней 12-й полк потерял убитыми более 500 чело-иск и только после этого получил приказ отступить для переформирования в тыл. Потом его еще несколько раз пополняли необстрелянными новобранцами и направляли обратно на передовую. Один из тогдашних новобранцев рассказывает, как в полку готовили свежих солдат к боям в Хюртгенском лесу: “Мы были кучкой необстрелянных парней и даже близко не представляли, что нас ждет впереди. По пути на передовую нас заставляли идти, перешагивая через трупы — некоторые были мертвы давно и уже начали разлагаться. Я так думаю, это делалось, чтобы впредь мы спокойнее относились к происходящему вокруг”

В Хюртгенском лесу 12-й пехотный полк потерял в общей сложности 2517 человек, причем почти в половине случаев потери были небоевыми. Солдаты до смерти замерзали, отмораживали себе руки и ноги. Больше месяца Сэлинджер с товарищами вынужден был спать прямо в окопах — когда промерзших, а когда залитых водой, — не имея возможности ни помыться, ни переодеться в чистое. Дополнительные одеяла, шерстяное белье и зимние шинели им в конце концов прислали. А вот калош и спальных мешков, несмотря на постоянные требования, в полку так и не дождались.

Не обморозить ноги Сэлинджеру удалось благодаря тому, что мать вязала и слала ему на фронт шерстяные носки — чуть не каждую неделю он получал свежую пару. Летом материнские посылки вызывали у него улыбку, а в ноябре, возможно, спасли ему жизнь.