Идя сквозь огонь

Осознав свой промах, поляк развернул меч в попытке снести московиту голову страшным боковым ударом. На сей раз Бутурлин пригнулся, и смертоносное оружие со свистом прошло над его макушкой.

Рароха несколько озадачила такая манера ведения боя. До сих пор ему не приходилось встречаться со столь ловким неприятелем. Будто предугадывая каждое его движение, боярин ускользал от вражьего меча с непостижимой быстротой.

Видя, что на открытом месте противника не одолеть, рыцарь стал теснить московита вглубь двора, где обилие мелких строений мешало бы Дмитрию уклоняться от его атак.

Но, сам того не ведая, шляхтич лишь приблизил свое поражение. Когда после неудачной попытки обрубить боярину ноги он вновь нацелил удар Бутурлину в шею, тот ловко пригнулся, и меч поляка засел в столбе коновязи за его спиной.

Не давая недругу высвободить клинок, Дмитрий прыгнул ему навстречу, повергая наземь ударом ноги в грудь. Прежде чем шляхтич осознал случившееся, Бутурлин сел ему на плечи и, выхватив засапожный нож, приставил его к горлу поляка.

Видя бедственное положение своего господина, его воины схватились за мечи, но Газда преградил им дорогу, размахивая увесистым кистенем. Он знал, что вступать одному в бой против четверых равносильно самоубийству, но другого выхода у казака не оставалось.

Однако его отчаянная попытка сдержать врагов возымела действие. Грозный вид шипастого ядра на цепи заставил жолнежей отпрянуть назад. Двое из них бросились к своим пищалям.

— Вели своим людям отступить! — наказал Дмитрий Рароху, слегка вдавив ему в горло лезвие ножа. — Иначе!..

— Иначе что?.. — насмешливым тоном переспросил его поверженный рыцарь. — Я смерти не боюсь! Ты одолел меня и по праву победителя можешь отнять мою жизнь.

— Эй, вы! — крикнул он своим людям, второпях разжигавшим фитили ручниц. — Не смейте бесчестить мое имя! Боярин выиграл бой, не нарушив правил рыцарского поединка. Теперь он волен решать мою судьбу!

— Но мы отвечаем за вашу жизнь, вельможный пан!.. — проронил один из его оруженосцев. — И не дадим врагу лишить вас жизни!

— Я сам вызвал московита на бой, и посему убить меня — его право! — горько усмехнулся рыцарь. — Поклянитесь мне, что не причините боярину вреда!

Жолнежи подавленно молчали. Слова предводителя явно ставили их в тупик. Сказать по правде, Бутурлина они удивили не меньше, чем солдат. Он никак не ожидал от шляхтича такого благородства.

Впрочем, могло статься, что поляк хитрил, пытаясь вызвать к себе сочувствие и тем избежать расплаты. Посему он не спешил отнимать от горла противника нож.

— Ну, что встали, пни! — заревел на подчиненных Рарох. — Сказано вам, погасите запалы!

— Можешь не опасаться их, боярин! — вновь обратился он к Бутурлину. — Они тебя не тронут. Прикончи меня, и вся недолга!..

Судя по тону, коим это было сказано, и по выражению глаз, глядевших на Дмитрия сквозь смотровые щели шлема, в нем не было притворства.

Дмитрий вдруг осознал, что не желает смерти поляка. В смелости поверженного врага и впрямь было нечто подкупающее. Здравый смысл подсказывал боярину способ закончить поединок со шляхтичем без кровопролития.

— Я знаю, как разрешить наш спор! — улыбнулся он недавнему врагу. — Ты предложил мне прочесть знаки на твоем гербе. Так вот, изволь: Черный вздыбленный вепрь — это знак древней Мазовии до прихода к вам Христовой Веры.

Древо, пред коим склонил голову вепрь, — род Короля Пяста, основателя вашей Державы, голубка, сидящая на его ветвях, — дочь Владыки, кою взял в жены твой предок. Видишь, в груди у зверя пылающе сердце? Сие значит, что женился он по любви!..

— Ишь ты… — ошарашенно покрутил головой в шлеме Рарох. — А что тогда означают козел, баран и петух во главе герба?

— Это вехи истории твоего рода. Судя по зарубкам на рогах козла, ему не меньше шести веков. Остриженный баран свидетельствует, что твои предки были лишены отчих владений, а кричащий петух повествует о том, что им часто приходилось отбивать прусские набеги…

— И ты не мог поведать об этом сразу! — гневно прервал его Рарох. — Расскажи ты мне сие, разве я бы поднял на тебя меч? Да я обнял бы тебя, яко брата, и всякому, кто молвил против тебя худое слово, разнес бы до плеч голову!..

Помоги встать, довольно мне на земле валяться! Ныне я с тобой по-иному, по-братски толковать буду!

— Эй, вы! — свирепо заревел он на трактирщика и его сыновей, поднимаясь на ноги. — Тащите из погребов лучшие вина и яства! Мы с другом будем пировать!

Содержатели двора бросились исполнять его повеление.

* * *

— Как говаривал мой дед, мужская дружба всегда начинается с драки! — со знанием дела произнес Рарох, поднося ко рту жареную баранью ногу. — Но клянусь, боярин, я бы не вызвал на бой, опиши ты верно мой герб в самом начале беседы!

— Так ведь ты с угроз начал, пан Рарох, — ответил ему Бутурлин, — а я угроз не люблю.

— Да кто ж их любит?! — громогласно рассмеялся, шляхтич. — Только к чему именовать меня Рарохом? Можешь обращаться ко мне по имени — Болек!..