#идикомне

– Но… – вскинула она руку и указательным пальцем поочередно показала на свои глаза. – А как тогда? Они же…

– Гетерохромия. Один глаз карий, другой – голубой. С рождения, – договаривала я уже шепотом.

С каждым моим словом глаза соседки округлялись всё больше и больше.

– Вау! – выдохнула она, наконец, и, кажется, восхищенно. – И ты всё это время от меня скрывала? Обалдеть! Я хочу от тебя детей. Серьёзно! Четырех. Не меньше.

– Как-то это… странно, – насторожилась я и посмотрела на нее с подозрением.

– А чего странного? – еще немного и я точно начну прикрывать ей веки, боясь того, что от ее глаза вот-вот выскочат. – Да я бы душу продала за такие глаза. Это же… это же космос!

А я бы продала душу за то, чтобы мои глаза стали одного цвета, и неважно – голубого или карего, лишь бы одинакового.

– Только, Карина, – вынудила девушку сфокусироваться на мне и слушать внимательно. – Об этом никому. Ясно? Никто не должен знать.

– Конечно! – нахмурилась она, словно оскорбившись. – Я никому не скажу. Это твой секрет. Но… – запнулась она. – А парни? Они же тоже сейчас всё увидят.

– Никита уже давно знает.

– Никита – это… – протягивала она гласные, что-то вспоминая.

– Клим, – помогла я ей.

– Да ладно?! – ну, вот. Ее глаза опять округлились до невероятных размеров. – А как такое возможно? Значит, я, живя с тобой в одной комнате, не знала ничего, а Клим – знает?

– Он случайно увидел, когда я из душа выходила.

– Из душа? – пропела соседка кокетливо.

– Карина, соберись! – встряхнула я её. – Из общажного душа.

– А, – бросила она коротко и даже несколько разочаровано. – Всё, я поняла. Я могила. Никому не расскажу, только пообещай мне, что больше не будешь от меня прятаться. Ты же, наверное, в каких-нибудь туалетах или в темноте линзы надеваешь и снимаешь? А это опасно.

– Я… я попробую. Хотя, в этом нет ничего интересного и сложного. Я имею в виду, в надевании и снимании линз. Со стороны это даже противно.

– Не выдумывай! – отмахнулась она. – Противно будет, если линза в толчок упадет.

– Пообещай, что никому не расскажешь.

– Я клянусь тебе. Всем, чем хочешь, клянусь, – её лицо в один миг стало абсолютно серьёзным. В темных глазах отражалась только уверенность и огонь в камине. – Давай, клятву на мизинцах. Как у японцев – юбикири.

– Это обязательно? – со скепсисом посмотрела на её оттопыренный мизинец.

– Это стопроцентная гарантия того, что я буду держать язык за зубами, – заверила меня Карина. – Для японцев, по крайней мере, в анимэ, это очень серьёзная клятва. Давай.

– Но мы же не японцы, – шепнула себе под нос и подставила ей мизинец, который она сразу переплела со своим.

– Правда, там клятва про то, что если я солгу, то проглочу тысячу иголок и отрежу себе палец. Но специально для нас сформулируем так: если я проболтаюсь, то ты можешь придушить меня во сне подушкой, побрить налысо и, если будет угодно, то и палец можешь фигакнуть.

– Звучит серьёзнее, чем положить руку на Библию, – сыронизировала я и разомкнула наши пальцы.

– Подожди! – Карину снова догнала какая-то мысль. – А как ты в общагу будешь завтра возвращаться? Светло же будет.

– Капюшон и волосы спрячут моё лицо.

– Так вот, почему ты весь вечер так ходила?

– Типа того, – кивнула я согласно и стала спускаться по лестнице, чтобы вернуться в кухню и допить чай.

– Это лучшая новость за последнее время, – лепетала Карина, идя следом за мной. – А почему ты прячешь свои глаза? Красиво же.

– Потому что так проще.

– Кому?

– Мне.

Развивать тему Карина благоразумно не стала. Возможно, задумалась. Или дело в том, что мы уже вошли в кухню, где парни между собой о чем-то тихо переговаривались.

Села на своё место рядом с Никитой, который, словно одним взглядом спросил: всё ли у меня нормально.

Едва заметно кивнула и заметила, как расслабились его плечи.

– О, вернулись! – обрадовался Данияр, в основном, обращаясь к Карине. – Чего делали?

– Обсуждали твой кривой любопытный нос, – не задумываясь ответила она и продолжила поедание сосисок, как ни в чем не бывало.

– Эй! – возмутился парень. – Всё у меня нормально с носом…

Наблюдая за их шутливой перепалкой, прятала улыбку за кружкой сладкого чая.

– Поешь хоть что-нибудь, – произнес Никита негромко и придвинул ко мне тарелку с куриными ножками.

– Да, Ясь. Поешь, – тут же присоединилась Карина и придвинула ко мне тарелку с сосисками, которые оккупировала одна. – Вообще, вкуснятина!

– Конечно, – самодовольно ухмыльнулся Данияр. – Я же готовил.

Карина тут же изобразила приступ рвоты и шутливо отодвинула от меня тарелку.

– Ой, нет, Яся. Этим я нас травить не стану, – пробубнила она, маскируя улыбка за напускным отвращением.

И тут же оказалась схвачена рукой за шею и прижата к боку парня. Эти оба вновь стали смеяться, а я поражалась тому, с какой легкостью им даются прикосновения друг к другу. Словно они знакомы не месяц, а не меньше десять лет. Так легко и непринужденно. Будто так и надо.