Идём на Восток

Они побежали по улице. Британский квартал был отделен от основного города, но если все было спокойно — не охранялся войсками. В заборе, который теоретически был должен защищать англичан на чужой земле — были дыры, и пацаны знали их все…

Протиснувшись в одну из таких дыр — они сбежали с невысокого холма к дороге и, перебежав ее — оказались совсем в другом мире. Кабул, столица королевства Афганистан — был одним из самых загадочных городов на земле. Построенный в окружении громадных гор, видя которых ощущаешь себя муравьем, на такой высоте, на которой непривычный человек начинает задыхаться, этот город был центром двух цивилизаций — фарсиязычной персидской — а на дари (диалекте фарси) говорила большая часть города — и пуштуязычной пуштунской. Пуштуны — один из самых диких, непокоренных и интересных народов на земле, они одни из немногих, кто может похвастаться победами над англичанами. Много лет назад — они вырезали британский экспедиционный корпус до последнего… хотя нет, они оставили в живых одного человека, чтобы тот мог дойти и все рассказать.

Еще не стемнело. Мальчишки, уже обвыкшиеся в Кабуле — бежали мимо верблюдов, ослов и мулов, мимо фыркающих изношенными дизелями машин, мимо торговцев и нищих, мимо караванщиков и дуканщиков. Никто не обращал на них внимания — и они не обращали внимания ни на кого. Пахло пылью и гарью от кизяков. Дрова здесь были редкостью, их продавали на вес и топили в основном засохшим пометом.

Петляя только им известным маршрутом — они спустились в овражек. Он был им хорошо знаком, кустарник — защищал от посторонних глаз. Джек сразу начал собирать хворост для костерка, а Мэтью — строгать скаутским ножом ветку, чтобы держать на ней кастрюльку с расплавленным свинцом. Процесс они знали чисто теоретически, кипящим свинцом можно было обвариться до кости — но это их не останавливало.

— Мэтт…

— А?

— А что у тебя с этой…

— Чего?!!

— Ну там… Ты знаешь. Она мусульманка, да? Вы уже целовались? Э, ты чо?!

Джек потер плечо

— Заткнись.

— Ну, ладно…

Они собрали крохотный, почти бездымный костерок, примерно такой, какие разжигают пастухи на горных склонах. Положили свинец в кастрюльку и поставили ее над костерком. Джек держал свинец, и Мэтью — щелкал пулелейкой. Пулелейка была старого образца, как на дуэльных пистолетах. Можно было отлить сразу две пули.

— Мэтт…

— Ну, чего?

— А ты правда… ну на уроке истории… ты правда думаешь, что русские были правы, а?

Мэтью покровительственно глянул на своего друга.

— Русские не были правы. Русские победили. Теперь они сидят там, а мы — здесь.

— Но это же… бесчестно. Надевать чужую форму…

— Ну и что. Главное — побить их. Я такой ошибки как Китченер не сделаю.

Джек подумал. Потом заключил

— Милли тебя живьем съест. Оставит на второй год.

— Пусть попробует. Он трус.

Свинец плавился быстро, серебристое озерцо уже кипело на дне кастрюльки.

— Готово?

— Наверное, да. Давай, лей. Подожди…

Мэтт огляделся, затем расчистил ладонью место на земле.

— Чтобы свинец собирать. Давай.

Джек начал лить. Затем — они дули на пули, раскрывали пулелейку и лили снова. Затем снова лили. Просто удивительно, как не обожглись и не опрокинули свинец на себя — но теперь у них было шесть пуль.

Дальше они начали снаряжать пистолет. Мерок пороха у них не было, поэтому — насыпали на глаз. Затем — пытались засунуть в ствол еще теплые пули. Они не влезли — и потому пришлось строгать их ножами, срезая лишнее. Слава Богу, получилось…

— Не так.

— Почему?

Мэтт сделал многозначительное лицо.

— Надо запыжить. Пыж. Как в ружье.

Попытались достать пули. И не смогли. Решили, что сойдет и так. Вопрос был в том, кто будет испытывать — жажда сделать что-то из рук вон выходящее уравновешивалась отчетливым пониманием опасности. Как и все пацаны, живущие на самом краю Империи — они прекрасно знали, что такое огнестрельное оружие и понимали его опасность.

Джек, которому было милостиво уступлено право быть первооткрывателем — повертел в руках тяжелый, заряженный пистолет…

— Не, давай ты…

Мэтт принял пистолет. Он был приятно тяжелым — это было первое оружие, которое у него было. Мелькнула мысль — как он будет объясняться с отцом, если что-то случится. А потом — он решительно вытянул руку в сторону куста и нажал спуск.

Бабахнуло. Рвануло руку, да так, что он испуганно дернул ею. Облако плотного, вонючего, белого дыма закрыло руку и мишень и было сначала непонятно, что вообще произошло. Потом — дым стал немного рассеиваться, и стало понятно, что рука — на месте, хоть и болит. И пистолет — на месте, его даже не разорвало. И…

— Давай теперь я…

— Зелен виноград.

— Чего?!

— Сейчас еще раз я. А потом ты.

Про себя Мэтт отметил, что потом то — все смелые. А вот с самого начала…

Мэтт прицелился — но опустил пистолет. Надо во что-то… в кусты не очень видно. Во что-то такое…

— Слепи ком земли.

— Чего?

— Ком земли. Давай, нужна мишень.

— А чо я то… — заныл Джек, но отправился исполнять поручение. И тут — они услышали тяжелый топот, дыхание. Мэтт развернулся — и увидел афганского полицейского, кудлатого и бородатого. Чисто инстинктивно — он вскинул пистолет.