Идём на Восток

Человек, называвший себя Абдалла, что значит — Раб Аллаха — пришел сюда с караваном с юга, пару лет назад… а может больше, здесь мало кто имел часы и следил за временем, как это делают белые. Он был чужаком, но явно не белым — бородатый, невысокий, колченогий, с диковатыми глазами. При нем было немного денег и сколько то продуктов — он договорился с владельцем небольшого помещения и открыл там едальню. В первую же пятницу — он пришел вместе со всеми и встал на намаз молился он на правильном арабском, том, на котором написан Коран и выстаивал намаз полностью, а не так как эти[117]… Выгнать его из мечети не могли — пусть он был чужаком но при том правоверного нельзя выгнать из мечети, тот, кто это сделает — вымостит себе дорогу в ад камнями величиной с гору. Но в едальню местные к нему не ходили — торговцы, конечно, ходили, им все равно куда тем более что едален не хватало, а тут было вкусно. Человек проявил себя хорошим поваром, и к нему с караванами посылали хорошие продукты, потому дела у него шли все лучше и лучше.

Про него начали задавать вопросы. Не ему самому — не ответит, на Востоке считается неприличным что-то спрашивать в лоб, выяснять, уточнять. Но с одним караваном пришла весть, что этот человек — турок, а с другим — что этот человек появился в Адене совсем недавно и сошел с грузового парохода. Это наводило на размышления, тем более что ни один нормальный человек не сменяет относительно цивилизованную Османскую империю, некогда центр исламской цивилизации на захолустье в пустыне. Значит, были на то причины.

Потом — вместе с продуктами — с караванами этому человеку стали приходить еще и книги. Он знал правильный арабский, но не знал местный язык, смесь бедуинских диалектов арабского, в котором есть еще доисламские слова и говора горцев, которые совсем рядом. Общество постепенно приняло его — он пожертвовал немалую сумму на поддержку тех, кто пострадал на пожаре, опять случившемся из-за того, что жгли костры и поднялся ветер. Тем самым он совершил благое дело, за которое у Аллаха ему будет воздаяние. Очень скоро — у него стали собираться по вечерам люди, с которыми этот турок читал книги. Сначала — они читали Коран и хадисы, то есть сказания о деяниях Пророка Мухаммеда и его ближайших сподвижников, которыми правоверные должны руководствоваться в жизни. Здесь жили примитивно, и про хадисы почти не слыхали — это было дело кадиев, судей, которые разрешали конфликты между людьми сообразно законам шариата, так как они их понимали. Но всем людям — написано судьбой тянуться к свету, к знаниям — вот и местные, не видевшие ничего кроме пустыни, изнуряющего зноя и тяжелой, горбатой работы — тянулись. Вопрос в том — к каким…

Потом появились и другие книги. В которых говорилось про ислам. Про единый арабский народ, разложенный и порабощенный ныне. Про правду и справедливость. И про много чего другое…

Читали и это.

Потом с очередным караваном — пришло несколько пистолетов и винтовок, которые получили самые преданные братья. С другим караваном — еще. И когда торговцы, совет которых составлял и представлял умму, мусульманскую общину этого города спохватился — было уже поздно. В городе уже действовала крупная экстремистская ячейка Идарата. Она строилась по типу мафии — в мафию вступают те люди, которые хотят чувствовать себя защищенными… вовсе не плохие люди, изначально с преступными наклонностями — просто они хотят быть не одни там, где в одиночку не выжить. Так и здесь — любой, кто вступал в экстремистскую ячейку, отныне чувствовал себя защищенным, чувствовал, что за ним есть невидимая, но мощная сила и ни при каких обстоятельствах — он не останется один.