Идиот

– Это моя сестра Эдит, – представил Иван. Я протянула ей руку, она взяла ее обеими ладонями, и я тоже положила сверху свою вторую ладонь. Мы обе рассмеялись. Они с Иваном обменялись парой слов, и она вышла. Я услышала, как она бежит наверх.

– У нее прекрасное настроение, – сказал Иван.

– Я заметила.

– Она сегодня была на первом свидании, – объяснил он. При слове «свидание» я почувствовала, как сникло мое лицо, как я теряю жизнерадостность, которую ощутила при виде такого счастливого и симпатичного человека, и у меня никак не получалось это скрыть.

Мы поднялись на полпролета – до площадки со стальными книжными шкафами.

– Дом строился по нашему собственному проекту, – сказал Иван. Затем мы продолжили путь по узкой винтовой лестнице, которая привела нас в просторное темное помещение. Вдали за продолговатым окном, похожим на автобусное, виднелся холм с мерцающими огоньками. Иван с моим чемоданом вошел следом за мной в комнату и включил свет. Мы стояли в длинной мансарде со скошенным потолком и верхним окном. На приподнятой над полом платформе, словно остров, возвышалась огромная кровать.

– Я спал здесь, когда учился в последнем классе, – сказал Иван. – Теперь тут спит младшенькая. В этот мой приезд она сказала, что уступает мне старую комнату. Разумеется, я пытался возражать, но, как выяснилось, она очень любит спать на диване! Хотя отцу это не нравится. Его раздражает, когда с утра в гостиной спят, а он собирается на работу.

С лестницы высунулась голова Эдит.

– Извините, но я нашла только маленькое белье! – сказала она, забираясь в комнату. Она принялась вытряхивать подушки из наволочек. Квадратные подушки были, по меньшей мере, вдвое крупнее самых огромных подушек из всех, что мне доводилось видеть на кроватях.

– Пойдем, покажу ванную, – сказал Иван. Я пошла за ним вниз по лестнице до кухни, а потом – по другой лестнице до красностенной площадки между пролетами. Туалет и ванная оказались раздельными.

– С той стороны спят родители, – предупредил Иван. – Постарайся сильно не шуметь.

Я кивнула.

– Пойду пообщаюсь с сестрой. А ты, наверное, хочешь спать.

– Хочу.

– Разбужу тебя утром.

– Ладно, – ответила я. – Спасибо.

– Спокойной ночи, – сказал он.

– Спокойной ночи.

* * *

Когда я вышла из уборной, Иван с Эдит сидели в темной кухне, и нам пришлось еще раз пожелать друг другу доброй ночи. Эдит спросила, не хочу ли я принять ванну. Я ответила, что могу подождать до утра.

– Но тебе станет лучше уже сейчас, – сказала Эдит.

– Да, прими душ, – сказал Иван. – У тебя был длинный день.

Денек выдался не только длинным, но и полным дурных запахов. Я поднялась к себе, взяла шампунь и смену белья, а потом спустилась назад в ванную. Ванная напомнила мне Турцию – душ на гибком шланге, пластиковая табуретка, лимонный шампунь «Фа», отсутствие занавески. Из окошка под потолком дуло. Из горячего крана текла еле теплая вода. Чтобы раздеться, мне потребовались некоторые усилия. В зеркало я не смотрела.

В страхе набрызгать на пол или произвести шум я ограничивала себя в движениях, насколько могла. Абрикосовым детским шампунем, который мы со Светланой купили по акции в «Монопри», я дважды вымыла голову. Вода стала совсем холодной. От меня по-прежнему пахло барбекю. Я вымыла голову третий раз – холодной водой, и запах наконец исчез.

В кухне было темно и тихо, словно она пустовала уже много лет.

Между делом я огляделась в мансарде. На полу обнаружилась девичья блузка с короткими рукавами, а на длинном деревянном столе под окном стоял телескоп. Я хотела было в него посмотреть, но смутилась – возникло ощущение, будто лезу в чужой шкафчик с лекарствами. Шкафчик Бога. Да и что изменится, разгляди я пару звезд?

Я никак не могла приноровиться к огромным размерам кровати и подушек. Интересно, что если бы Эдит не сменила наволочки? Это сделал бы Иван? Или он просто вручил бы мне чистые наволочки? Или их бы вообще никто не стал менять?

Простыню не меняли, и в постели нашлось много чего. С ходу я обнаружила там носок, часы и талон парижского метро. Постепенно проявились и другие предметы – карандаш, еще талон метро, два желтых билета на парижскую электричку и книжка «Летс гоу: Таиланд» с закладкой на главе «Бангкок: где остановиться». Я погасила лампочку, и в комнате остался лишь свет огней с дальних холмов за окном.

* * *

Мать Ивана была вылитая Эдит. Поначалу я поразилась, насколько молодо она выглядит, но потом поняла, что хоть Иван и старше меня, мы, по большому счету, всё равно ровесники, и наши матери тоже запросто могут быть ровесницами. Я познакомилась с Илоной, самой младшей сестрой, которая носила выцветшее летнее платье по щиколотку. – Илона, – серьезным голосом произнесла она, когда мы жали друг другу руки. Она совсем не улыбалась, а лишь смотрела мне прямо в глаза – открыто и глубокомысленно. Иванова мать отметила, насколько, мол, это прекрасно, что у меня есть возможность со всеми познакомиться. Она добавила, что отсутствуют лишь две сестры: одна сейчас в трансильванском фольклорном лагере, а старшая – в пештской больнице с отцом своего парня.