Идиот или гений? Как работает и на что способен искусственный интеллект

Как и в любую из прошлых весен ИИ, сегодня эксперты предсказывают, что “общий ИИ” – тот, который по большинству параметров находится на одном уровне с человеческим разумом или превосходит его, – не заставит себя ждать. “ИИ человеческого уровня появится в середине 2020-х годов”, – предрек Шейн Легг, один из основателей Google DeepMind, в 2008 году[54]. В 2015 году генеральный директор Facebook Марк Цукерберг заявил: “В следующие пять-десять лет мы среди прочего ставим перед собой цель превзойти возможности человека в основных областях восприятия: зрении, слухе, речи, мышлении в целом”[55]. Философы ИИ Винсент Мюллер и Ник Бостром опубликовали результаты проведенного в 2013 году опроса исследователей, в котором многие заявили о пятидесятипроцентной вероятности появления ИИ человеческого уровня к 2040 году[56].

Хотя этот оптимизм во многом основан на недавних успехах глубокого обучения, эти программы – как и все системы ИИ, разработанные до сих пор, – относятся к сфере так называемого ограниченного, или слабого, ИИ. Эти термины не столь уничижительны, как кажется: они просто обозначают систему, которая может выполнять лишь одну узкую задачу (или небольшой набор родственных задач). Возможно, AlphaGo лучше всех в мире играет в го, но больше она ничего не умеет: она не умеет играть ни в шашки, ни в крестики-нолики. “Google Переводчик” может перевести английскую рецензию на фильм на китайский, но не может сказать, понравился ли фильм рецензенту, и уж точно не сумеет сам посмотреть этот фильм и написать о нем отзыв.

Термины “ограниченный” и “слабый” используются в противовес “сильному”, “общему”, “полноценному”, или ИИ “человеческого уровня”, то есть искусственному интеллекту из кино, который умеет почти все, что умеют люди, или даже гораздо больше. Возможно, изначально исследователи ставили своей целью разработку общего ИИ, но создать его оказалось гораздо сложнее, чем ожидалось. Со временем работа над ИИ свелась к решению конкретных, четко определенных задач по распознаванию речи, игре в шахматы, беспилотному вождению и так далее. Создание машин, которые выполняют эти функции, полезно и часто прибыльно, и можно сказать, что при решении каждой из этих задач необходимо задействовать “разум”. Но пока еще не создана ни одна ИИ-программа, которую можно было бы назвать разумной в общем смысле. Это хорошо описано в недавней оценке состояния отрасли: “Множество ограниченных интеллектов никогда не составят в сумме общий интеллект. В общем интеллекте важно не количество навыков, а интеграция этих навыков”[57].

Постойте. Учитывая, что ограниченных интеллектов становится все больше, сколько времени должно пройти, прежде чем кто-нибудь найдет способ комбинировать их, воссоздавая широкие, глубокие и тонкие характеристики человеческого разума? Стоит ли верить когнитивисту Стивену Пинкеру, который считает, что ничего особенного не происходит? “До появления ИИ человеческого уровня по-прежнему остается от пятнадцати до двадцати пяти лет, как это было всегда, а многие его хваленые успехи поверхностны”, – отметил Пинкер[58]. Или же нам стоит прислушаться к оптимистам ИИ, которые уверены, что на этот раз, в эту весну ИИ, все будет иначе?

Неудивительно, что в среде исследователей ИИ бытуют значительные разногласия по вопросу о том, что означает “ИИ человеческого уровня”. Как понять, удалось ли нам сконструировать “думающую машину”? Нужны ли такой системе сознание или самоосознание, которыми обладают люди? Должна ли она понимать вещи так же, как их понимает человек? Учитывая, что речь идет о машине, не будет ли корректнее говорить, что она “моделирует мышление”, или же можно утверждать, что она действительно мыслит?

Могут ли машины мыслить?

Подобные философские вопросы терзают сферу ИИ с самого ее возникновения. Британский математик Алан Тьюринг, разработавший в 1930-х годах первую концепцию программируемого компьютера, в 1950 году опубликовал статью, в которой спросил, что мы имеем в виду, когда задаем вопрос: “Могут ли машины мыслить?” Предложив свою знаменитую “имитационную игру” (которая сегодня называется тестом Тьюринга и подробнее о которой я расскажу ниже), Тьюринг перечислил девять возможных аргументов против создания действительно мыслящей машины и попытался их опровергнуть. Предполагаемые аргументы варьируются в диапазоне от теологического – “Мышление – это функция бессмертной человеческой души. Бог наделил бессмертными душами всех мужчин и женщин, но не дал их ни другим животным, ни машинам. Следовательно, ни животные, ни машины не могут мыслить”, – до экстрасенсорного, который звучит примерно так: “Люди могут телепатически общаться друг с другом, а машины не могут”. Как ни странно, Тьюринг признал последний аргумент “довольно сильным”, потому что “статистических наблюдений, по крайней мере о телепатии, несметное множество”.