Идиотка

Случилось так, что осенью 1982-го, вскоре после моего приезда в США, в Нью-Йорке демонстрировался фильм «Сибириада». Кажется, он шел в кинотеатре на 52-й улице… В газете «Нью-Йорк таймс» был анонс картины и моя фотография. Ах, сладкие мечты о славе русской актрисы на Западе! Эта маленькая фотография — все, что могло бы польстить моему тщеславию, терзайся оно от безвестности. (По странной особенности все ретроспективы фильмов Кончаловского обходили стороной «Романс о влюбленных» и в Америке, и в Париже… Видно, по мнению отборщиков, это была чисто русская, вернее, советская картина, которая сделана для внутреннего пользования. И любовная коллизия в ней, наверное, тоже «внутренняя», не для постороннего глаза. Жаль, если этот фильм кому-то не угодил, однако это лишило моих западных друзей возможности увидеть меня на экране в большой роли.) Андрон, приехавший в Нью-Йорк специально на премьеру, пригласил меня с Кевином на просмотр. Мы собрались и поехали всей компанией, с Полем и Клодией. У входа в кинотеатр было такое же столпотворение, как и на наших премьерах в Москве. Меня затянуло в людской водоворот и повлекло в зал. По пути я увидела, как мимо меня в противоположную сторону плывет голова Андрона. Встретившись со мной взглядом, он расплылся в сладко-печальной улыбке, как будто промолвил: «Ленок, вот мы и свиделись в Нью-Йорке!» Дальше читать его мысли я не смогла и, приветливо улыбнувшись, отправилась искать свободные места. Наконец все расселись, погас свет, и побежали титры, а потом и сцены трагикомичной российской эпопеи. Не знаю, кто в этом зале, кроме Кевина, смог понять и оценить то, за что радели непоседливые Устюжанины и в чем с ними не соглашались Соломины, знаю одно: показывать свою картину неизвестному зрителю — большая смелость вообще, а показывать американцам трехчасовую ленту о нашей нерасторопности, невежестве и вере, занявших на экране семьдесят лет, — это подвиг, если не безумие.

После просмотра Андрон пригласил нас остаться на коктейль. Поднявшись на лифте в просторный полупустой зал, который здесь называется студией, или лофтом, мы с Кевином принялись раскланиваться с гостями. Среди пришедших была и Лив. Та самая, что смотрела с фотографии на комоде, как я забираю вещи с Николиной Горы… Пардон, совсем забыла — знаменитая Лив Ульман, главная героиня фильмов Бергмана, великая актриса. Ее сопровождал грузный широкоплечий мужчина с густой копной черных волос. Очевидно, он ревновал ее к этим людям и к этому событию, пытался все время увести, но она останавливала его, по-царски диктуя ему что-то властными долгими взглядами типа «сидеть, еще рано!». Я обратила тогда внимание на удивительную мимику этой женщины: ее лицо вдруг становилось абсолютно асимметричным, как если бы одна половина задавала вопрос, а другая ей отвечала — впечатление это производило поразительное! Утихомирив своего спутника, она стала искать глазами Андрона, который суетился, принимал комплименты и выслушивал критику. В какой-то момент он обратил всеобщее внимание на нас с Кевином и предложил выпить за счастье молодоженов. Но выпить было нечего, странным образом на столе не оказалось ни вина, ни шампанского, — то немногое, что было, уже выпили, а другого не успели поднести. Растерялся и сам Андрон, но тут же предложил поднять бумажные стаканчики с бульоном, который разливали половником всем желающим. Мы с Кевином потянулись было чокнуться, но осеклись — все-таки не шампанское в хрустальных бокалах, как-то неловко поцеловались — тоже вроде не к чему, после супа-то… так и остались стоять, окруженные собравшимися, раскрасневшиеся, словно два снегиря на ветке. Спустя еще некоторое время Андрон подвел меня и Кевина к Лив и представил нас ей. Я засмущалась и вскоре отошла в сторону, отошел и Андрон, который должен был уделить внимание другим гостям, а Кевин продолжал оживленно и даже кокетливо о чем-то болтать со знаменитой норвежкой. Но наконец мы собрались с силами и покинули общество «reach and famous», богатых и знаменитых, вышли на улицу и по пути домой, на Ривер-сайд драйв, долго молчали. На лице Кевина застыла счастливая улыбка, а на моем — знак вопроса. Я решила поделиться впечатлениями о «сопернице». «Все-таки она какая-то…» — начала было я. Но меня резко оборвал восхищенный голос супруга: «Божественная! Она просто божественная!» Его восторг вызвал у меня улыбку: «Ишь ты, и этот туда же!» Уже подходя к дому Поля и Клодии, Кевин вдруг что-то вспомнил и радостно проговорил: «Да, Лив просила передать тебе — в Нью-Йорке может быть очень одиноко, и если тебе когда-нибудь понадобится друг — найди ее». Жаль, что в Итаке, Мидлбери, Шарлотсвиле — всех городах, в которых мне предстоит жить до переезда в Нью-Йорк, не было своей Лив Ульман…