Идиотки

Клиент-пассажир ругался с кем-то по телефону. Таксист терпеливо ждал, прыгал на одной ножке:

— У меня напарник есть — мы с ним машину выкупать собираемся, — так вот он вроде тебя. Такой же подстреленный и такой же упертый. Все время молчит и зыркает. Прыгнул в окно из-за бабы — о, мудак, а? Из-за бабы! И что? Был военным, стал инвалидом. Теперь ни семьи, ничего! Я бабам цену знаю! Вас надо в кулаке держать, тогда вы слушаетесь! А если в кулаке не держать — один вред от вас…

— Слушай, иди отсюда, — попросила Наташа. — Иди, и не приезжай больше!

Таксист смотрел, подняв брови. Губы — в восторженном оскале. Мля, вы только посмотрите на нее! Страшная! На улице торгует! Одевается с помойки! И она еще пасть открывает! Не, я угораю!

Наташа почувствовала, что в воздухе начинает сильно пахнуть грозой. Настолько сильно, что уже становится все равно, умеет она драться или нет. А в том, что таксист умеет драться и применяет свое умение в неравном бою против женщины, Наташа не сомневалась.

Но тут вмешалась судьба в виде клиента-пассажира.

— Простите, — он с сомнением и усталостью посмотрел на Наташу. — Мне вас рекомендовали… мои таксисты… В общем, через пятнадцать минут… Лелик, ты меня за пятнадцать минут в Уручье домчишь? (таксист с гордой уверенностью кивнул)… У меня там в ванной с пеной плавает рассерженная нимфа двадцати лет, и мне надо подарить ей такой букет, чтобы она сразу меня простила. Я согласен на любые варианты, только побыстрее!

— В загул уходили? — весело поинтересовался таксист Лелик, по-хозяйски следя глазом за Наташей. — Дома не ночевали? И девочка сейчас бесится?

Клиент отвернулся, чуть-чуть поморщился. Ему были очень неприятны такие вопросы, такая фамильярность казалась ему преступной. Но он опаздывал и молчал.

А Наташа в это время порхала, собирала букет. Каких-то элементов не было, тогда она помчалась по дамам-коллегам и те выразили готовность помочь, с условием отдельной оплаты, конечно.

— Куда ты меня привез? — тихо спросил клиент-пассажир, было видно, что ему брезгливо и не очень приятно разговаривать с Леликом. — Тебе надо было везти меня в нормальный цветочный салон! А то, что это за антисанитария!

— Не волнуйтесь, Михал Михалыч! Сколько людей сюда привозил, все довольны остались! Девка очень грамотная, в цветах разбирается, какие-то штучки в букеты всовывает — сама их где-то собирает, засушивает… Короче, фантазирует, а цветы у нее стоят по две недели, не обваливаются!

Пассажир Михал Михалыч мрачно смотрел в сторону.

— К тому же ничего больше по пути не было! — уже тише добавил Лелик. — Если б поехали в салон, точно опоздали бы в Уручье!

Клиент тяжело вздохнул и посмотрел на блестящие выпуклые часы.

Тут вернулась Наташа со сложной конструкцией из цветов и можжевеловых лапок: какие-то шишечки, белые лепестки — все легонько, пушисто.

— О, зырьте! Букет невесты смастерила! — обрадовался таксист, а пассажир Михал Михалыч принял букет, сунул его под нос. Потом крутнул туда-сюда.

— Это что — так сейчас модно?

— Это просто нежно… Мне кажется, что это нежно, — просипела Наташа и спрятала шрам в шарф. — Но если вам не нравится…

— Нравится. Я готов заплатить вам за ваш труд.

Он достал кошелек и был явно удовлетворен. Таксист от этого совсем расслабился, панибратски хлопнул в ладоши и даже в порыве радости в этот кошелек заглянул, за что был удостоен острого, как мачете, взгляда Михал Михалыча.

Но это не убавило его пыл. Лелик был доволен Наташей, собой и вообще.

— Мне кажется, вам место в салоне, — сказал на прощанье пассажир Михал Михалыч. — Займитесь своей карьерой!

А Лелик подмигнул.

Только-только они отъехали, как откуда-то свалилась Ирочка. Она была румяная, злая и курила, не касаясь сигареты руками.

— Здорово! — крикнула она. — Мне нужен букет цветов!

— Тебе?

— Да, блин! Я что, не могу купить букет цветов? Я же не гранатомет прошу!

— Да можешь, конечно! А тебе какой?

— Такой, чтоб охмурить мужика!

И снова секунда на размышление, а потом Наташа пустилась галопом по коллегам и снова стала сочинять эксклюзивный букет. Для одного вечера это было щедро.

***

Ю. сначала не хотел открывать дверь, поскольку смотрел кино и пил пиво. Но звонили не переставая. Пришлось напрячься.

— Кто?

— Ира! Продюсер!

Ю. призадумался: а хочет ли он видеть продюсера Иру? А договаривался ли он о встрече? А не послать ли ее куда подальше вместе с карьерой и не вернуться ли в общество пива и телевизора?

— Открой, это важно!

Ю. вздохнул и распахнул дверь. И предстал во всей своей домашней красе: в майке до колена и трусах, простиравшихся еще ниже.

— Я не одет, — заметил он вяло.

— Я тоже!

Ирочка вошла. Влетела. Секунду пылала взором, а потом вручила Ю. цветы.

— Это чего? — страшно удивился Ю. — Это мне?

— Это тебе!

— А что, сегодня 23 февраля?

— Нет. Сегодня день, когда я займусь с тобой сексом!

Наступила пауза. Обычно после этого мужчины роняли то, что держали в руках, и начинали страстно целовать ее, шарить руками, прижимать к стене. И Ирочка даже прикрыла глаза и задрала подбородок, обнажив свою тонкую шею…

Но время шло, а никто не нападал.