Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

Вероятно, склонность к сфере своих будущих интересов привела Ганса к тому, что он выбрал своим учителем Раму, поскольку тот не препятствовал страсти молодого человека к геометрии, математике и астрономии, а краковская ешива, где он должен был провести следующие годы, была единственным местом в идишском мире, где эта страсть могла найти выход. Более того, рабби Иссерлес познакомил его с другим аспектом светской учености, который не мог найти поддержку где-то еще, а именно с историей. Переехав в Прагу в возрасте около 25 лет, Ганс попал под влияние великого рабби Лёва, Махараля, у которого был собственный интерес к философии, математике и астрономии и который поощрил его к дальнейшим занятиям. Таким образом, Давид Ганс получил образование от лучших умов, какие могло предложить идишское общество XVI века.

В отличие от других раввинистических писателей, он не писал комментариев к религиозным текстам, этических сочинений или назидательных памфлетов – по крайней мере нам они неизвестны; чем он был занят большую часть жизни и чем зарабатывал на хлеб, остается загадкой. Кажется, он дважды женился – он оставил потомков и был, вероятно, активным коммерсантом, поскольку часто ездил в свой родной город в Германии. В чем можно быть уверенным, так это в том, что в течение следующих 25 лет он абсорбировал уникальную поликультурную атмосферу рудольфовской Праги и выпестовал в себе замысел стать педагогом для своего народа. Он написал много книг на иврите; писцы общины позднее утверждали, что он ежедневно обращался к ним с просьбой скопировать одну или другую из его книг для распространения, но безуспешно. Он писал о математике, географии и астрономии. Все эти тексты, кроме одного, утеряны; возможно, некоторые из них не были закончены (или даже начаты). Но когда он в конце концов опубликовал свой труд, тот оправдал его ожидания. Книга выдержала девять изданий и была переведена на латынь, а это означало, что ее читали и неевреи, что было необычайным достижением для раввина XVI века.

Многозначное название книги «Росток Давида» являлось аллюзией на знаменитую фразу из Книги Исайи: «И произойдет росток от корня Иессеева, и ветвь произрастет от корня его» (Ис. 11: 1). Имя «Давид», разумеется, означало автора; таким образом, предполагалось, что книга и есть росток, побег, пущенный умом автора; кроме того, ивритское слово цемах подразумевает, что росток – лишь одна из многих последующих.

По сути, это была книга по истории, разделенная на два тома; один описывает персонажей и события прошлого евреев, другой – неевреев. Мы нашли бы там мало нового для себя, но очевидно, что рабби Ганс хотел познакомить евреев с излагаемым материалом. Это краткое, но очаровательное в своей раввинистической точности изложение событий, общей исторической информации, с которой должен был быть знаком каждый:

Я писал эту книгу не для великих ученых, наполненных знаниями Торы, как плоды граната зернами, но для домохозяев и скромных молодых студентов моего уровня.

По словам Ноаха Эфрона, «Ганс имел своей целью способствовать тому, что можно анахронически назвать исторической и научной грамотностью». Сам автор отразил эту идею во введении к своей книге:

Для неевреев мы – иноземцы, и, когда они рассказывают нам или спрашивают нас о первых днях творения или о древних династиях, мы прикрываем рот рукой, не зная, что ответить; мы кажемся им подобными зверям, не умеющим отличить левого от правого, как будто мы родились вчера. Но эта книга поможет желающему ответить и рассказать немного о каждой из эпох.

Ганс хотел поднять еврейскую традицию до равного положения с польской, немецкой, итальянской и другими традициями соседних народов. Его второй учитель Махараль, запретивший чтение книг, написанных неевреями, вероятно, не одобрил бы этого, но в свою защиту Ганс мог бы привести цитату из «Скатерти» своего первого учителя Рамы по поводу занятия историей: