Идишская цивилизация: становление и упадок забытой нации

В 1530-е годы, в то время как протестантская Реформация неуклонно набирала пары как паровоз, европейская экономика летела в тартарары, как вырвавшаяся из рук тачка. По убедительным данным историков экономики, это не было случайностью, оба явления были тесно связаны. Если изобразить в виде графика череду восстаний, войн, народных волнений и вызванных религиозным подъемом изгнаний евреев XVI и XVII веков, мы обнаружим, что пики и впадины совпадают с графиком стоимости денег и уровня цен на потребительские товары, такие, как пища и топливо. Не то чтобы религиозные различия не имели значения, но те, кому было нечего терять, были более склонны рисковать своим имуществом в случае опасности.

Во всей Европе происходило то, что мы сегодня назвали бы стагфляцией[154]. Пропасть между богатыми и бедными стала еще более чудовищной. Землевладельцы жирели, тогда как крестьяне голодали. Рост цен заставил помещиков заменить ренту своих арендаторов трудовой повинностью и расширить площади для обработки земли, вынуждая своих крестьян работать без оплаты.

Даже в Польше с ее густыми лесами и плодородными полями документы с начала XVI века показывают медленный, но непрекращающийся рост цен на дрова, торуньскую рожь и краковский овес[155]. На западе было гораздо хуже. В некоторых местах цены на зерно выросли на 1000%. Голод повсеместно направлял потоки нуждавшихся сельских жителей в города. В 1534 году городской секретарь Страсбурга вопрошал:

Что влечет сюда бедняков в таких количествах? Отвечу – великая нужда и общая дороговизна. И отчего происходит эта дороговизна? От Бога. Почему Он послал ее на нас? Из-за нашего безверия и грехов, нашей неблагодарности и эгоизма, отчего развились великая жестокость и небратское отношение к соседям.

В 1538 году немецкий хронист жаловался:

Везде так много людей, что невозможно двигаться.

В результате перенаселенности и голода начались болезни. Вспышки эпидемий вдесятеро уменьшили население городов. В шесть этапов таинственная болезнь sudor anglicus («английская потливая горячка») распространилась по всему континенту, включая Германию, Австрию, Богемию и Польшу, вплоть до России, унеся тысячи жизней. В Англии до 20% населения погибло от эпидемий во время царствования королевы Марии Кровавой.

Ослабить социальное напряжение было невозможно. Толпы бушевали, число вспышек насилия десятикратно возросло. В тот религиозный век социальный протест и антиобщественная агрессия передавались по каналам веры. Религиозные сектанты врывались в дома друг друга и дрались на улицах. В Нидерландах, когда цены на зерно неожиданно поднялись совсем высоко, начались иконоборческие беспорядки, новообращенные кальвинисты врывались внутрь католических церквей и нападали на священников. В городах, где свирепствовали эпидемии, агрессия была направлена на женщин – ведьм сжигали во множестве. На пике беспорядков папе Григорию XIII пришло в голову реформировать устаревший юлианский календарь, унаследованный от языческого Рима; граждане Парижа, Франкфурта и других мест в ярости поднялись против кражи из их жизни целых одиннадцати дней. Из Мюнстера в 1535 году все католическое население было изгнано под угрозой меча, когда город ненадолго захватил отчаянный милленарист Иоанн Лейденский, тело которого после казни было выставлено напоказ в железной клетке, до наших дней висящей над часами на шпиле церкви Св. Ламберта. В 1557 году около 50 000 протестантов бежали из Нидерландов; почти столько же бежало прочь из Франции после резни Варфоломеевской ночи 1572 года. Разумеется, не обошлось без евреев, которых гнали из городов и целых провинций через всю империю.

Потери Германии снова обернулись прибылью для славянского мира. Идишские беженцы прибывали в Богемию и Польшу с небольшими накоплениями, но сохранив нетронутыми свои знания, опыт и умения, свою нерастраченную энергию, готовые поступить на службу в процветающие еврейские центры Праги и Кракова. Снова богатели энергичные, но неорганизованные славяно-идишские общины с сильным немецким влиянием – тевтонскими добродетелями, рациональностью, самодисциплиной и способностью к тяжелой работе. Новые идишские предприятия преобразовали города. В 1618 году христианский хронист отмечал: