Идите и убивайте!

В Салониках — она ощущается особенно остро, ведь город — в основном состоит из потомков приезжих, изгнанных из других стран. Здесь полно потомков людей из Измира, из Стамбула. Последнее место, откуда греков массово выгнали — это Александрия. В начале прошлого века Александрия была почти европейским городом, греков там было больше чем египтян. Вообще, для греков понятие «рассеяние» так же важно, как и для евреев. Когда в двадцатом веке в Средиземноморье рушились режимы и создавались национальные государства — почти всегда страдали греки.

В Греции, особенно Греции последнего времени — день скорби это еще и день гнева. Люди злы на самих себя, на политиков которые одинаково продажны и бездарны, как левые так и правые… люди просто злы.

Авангард драчунов в любой заварухе в Греции обычно составляют болельщики…

Они и собирались в кафешках и барах по всей второй столице, предкушая обычное в общем то дело — драку. В Европе обычное дело, а в Греции тем более. Пара разбитых витрин, несколько подожженных автомобилей… банальность. После каждого футбольного матча такое тут есть, а то и лише бывает, когда например пару лет назад судья внаглую не засчитал гол в финальном матче на кубок Греции.

Славно тогда подрались.

Авангардом понятное дело были профессиональные хулиганы — из тех, для которых это жизнь: студенты, таксисты, работники автомастерских. Они хранили в подсобках баров свое снаряжение, некоторые даже бронежилеты носили. Кто-то с шутками, с прибаутками разливал по бутылкам бензин в пропорции с маслом 2/1, кто-то проверял на крепость палку или биту или еще чего. Но в общем то настрой был обычным — подраться и разойтись.

Как вдруг…

— Албанцы автобус с греками расстреляли! Прямо сейчас!

— Врешь!

— Не вру! Телек смотрите!

Включили телек. Передавали экстренное включение

… количество жертв пока не известно…

— Албанцы наших убили! Бей их!

И все ринулись на улицу, по пути хватая, что попало…

25 апреля 202… года. Греция, Ставрополи. Пригород Салоник

В Салониках — в отличие от Афин четкого разделения районов по мигрантам так и не сложилось. Просто те, кто побогаче — те селились на ватерфронте, ближе к порту, а те, кто победнее — дальше от моря, в таких местах как Ставрополи[16] или Орайокастро. Первая волна миграции — прошла в девяностые, когда албанские границы открылись и население бросилось бежать из страны победившей антиутопии, куда глаза глядят — а вторая шла сейчас, в ней были в основном жители Ближнего Востока, а албанцы уже выступали в качестве организаторов, проводников, они давали новым беженцам работу в подпольных мастерских, а для поднятия боевого духа и ощущения единства — они все собирались по вечерам в молельных комнатах и скандировали — Аллаху Акбар.

Постепенно формировались национальные и религиозные анклавы. Поселился один, потом еще один — потом во дворе не протолкнуться от детей пришельцев. Они дерутся, родители их за это не наказывают. Все хуже образование в школе, потому что его вынуждены рассчитывать на тех, кто не знает язык с детства. Все длиннее очереди в государственную поликлинику. Все больше людей хотят продать свои квартиры и уехать, и от того падает цена недвижимости. А раз падает — все больше ее покупает те, у кого лишних денег нет. А то и сама диаспора за деньги общака — чтобы заселить своих.

Так, за одно поколение — ты теряешь свою землю.

Так как до поры до времени — албанцы не хотели афишировать свое присутствие — они не строили мечетей, да и не позволил бы им никто построить. Но мечеть не нужна тем, кто принял радикальный ислам. Они собираются в любой квартире. Киблу на стене поставили мелом — и Аллаху Акбар. А недавно — в одном из домов открыли рушдию — подпольную исламскую среднюю школу. Преподают там по учебникам Саудовской Аравии — ваххабиты. Вообще, вся жизнь местных — вращалась в этом, стремительно становящемся исламском районе. Работа на подпольном заводике или на контрабандистов. Молельня своя, подпольная. Денег нет— диаспора не оставит. Детей отдать в рушдию. Из греческого тут — только место, где всякие пособия выдают, да больничка где бесплатно лечат.

Власть уже своя. Никем не выбранная — но все прекрасно знают, к кому надо обращаться в случае чего. И не только албанцы, но и сирийцы, афганцы, ливийцы, негры…

И вот уже по улице не пройдешь, а пять раз в день — неизвестно откуда звучит призыв к намазу. Но его слышат и соседи, как намек — пора убираться…

Но…

…

В тот день — в мусульманском кафе собралась группа озабоченных мужчин. Намаз только что завершился, но они не разошлись. Поговорить было о чем…

— И все-таки я не согласен с тобой — заявил пузатый, хорошо одетый, похожий на турка человек — нельзя брать это оружие. Что если это провокация?

— Не хочешь, не бери.

— Не говори за всех, Кото!

Как это часто и бывает — столкнулись две правды. Кото — был бывшим боевиком УЧК, сейчас занимался контрабандой и наркоторговлей. Пузатый — его звали Нури — содержал несколько подпольных фабрик, на которых делали ширпотреб