Идите и убивайте!

Разговор занял минуты три, полковник за это время сунул сигарету в рот, но так и не закурил. Судя по его табличке с именем — венгр. А венгры русских сильно не любят.

— Как вы сказали, вас зовут?

— Полковник полиции России Волков — я назвал свое старое звание — я работаю вместе с МВД Сербии.

— У вас нет ни малейшего права тут находиться.

— Да, но я расследую трансграничную контрабанду. Оружие, наркотики, живой товар.

— При чем тут это?

— При том, что у меня есть подозрение — происходящее здесь связано с русской мафией!

Полковник вытаращился на меня

— При чем тут русская мафия?

— Я расследую связь русской мафии и местных сербских националистов. У меня есть подозрения, что русская мафия использует их в качестве киллеров и наемников.

Я врал… я отчаянно врал… в том, что я говорил, не было ни слова правды. Но мне надо было сорвать планы Иваниди, а для этого — надо было сорвать планы теракта. То, что тут столько народа собралось — мне сильно не нравилось. Вспомнить хотя бы Эннискиллен.

Андраши верить мне не был обязан. Но я сказал русская мафия. Русская мафия до сих пор страшилка для всего континента. При словах «русская мафия» у людей рассудок отключается.

И еще — европейцы были воспитаны так, что если человек что-то утверждает, то в Европе принято этому верить. Особенно, если говорит сотрудник полиции.

— Там несколько отморозков из местных. Вы что, думаете, они связаны с русской мафией?

— Скажу, когда узнаю их имена.

Полковник помялся

— Мы не знаем их имен.

— Сколько их?

— Мы думаем, от трех до шести. На связь выходил только один из них.

…

— И, похоже, у них как минимум десять заложников.

— Они уже убили кого-то?

— Мы не знаем.

— Что требуют?

— Телевидения…

Босния и Герцеговина. Сараево, за внешним периметром

— Моряк…

— Чо?

— А как там было? Ну… в аэропорту.

…

— Моряк…

— Ж…а там была! Тебе что, потрепаться приспичило?

— Да не. Я просто подумал…

— Чо ты подумал?!

…

С кухни запахло чем-то жареным, Моряк потянул носом воздух

— Ведьма за плиту встала.

— Слышь, Моряк, а чо она Ведьма то?

— Ведьма и есть. Позывной такой.

— Позывные не просто так давали.

— Ее и спроси.

— Ее спросишь…

— То-то и оно.

Моряк помолчал

— Под Мариуполем было. Зловили несколько сепаров, те не признаются. Ведьма говорит — давайте, я попробую. А ее всерьез тогда никто не воспринимал. Ну, говорят, попробуй.

…

— Раскололись как миленькие.

— А правда говорят, она потом у метеорологов была… э, за шо!

— За язык твой длинный. Про метеорологов[34] говорить — что судьбу дрочить. Понял?

Появилась Ведьма, со сковородкой.

— Садитесь жрать, пожалуйста…

— О, молодчина. Чо сгоношила?

— Чо было, то и сгоношила. Смачного.

Моряк, кряхтя слез со стола, на котором они соорудили позицию снайпера

— Ведьма она и есть Ведьма…

— Пасть закрой.

— Есть…

…

— Ориентир — крест, правее триста. Восьмой этаж.

— Зеленая занавеска?

— Да. Есть движение…

Снайпер SAJ, специальной антитеррористической единицы полиции Сербии подвернул колесико прицела, выводя прицел своей TRG на максимальную кратность.

— Рысью до полковника. Доложи, там снайпер, снайперская пара. Рушница двенадцать и семь, Стрела.

Из-за опасения перехвата — сербы старались рацией не пользоваться.

Босния и Герцеговина. Сараево

Фотографии террористов удалось получить с камер наружного наблюдения — они теперь были даже в таком захудалом городке как Сараево. На камерах магазина было видно, на чем они приехали — автомобиль БМВ старой модели и наша Нива.

— А это что? — заметил я. После разговора о русской мафии нас включили в штаб, хотя и на птичьих правах. В Европе принято уважать полицию, даже — чужую полицию.

— Что именно?

— БМВ осталась на месте. А Нива?

А Нива уехала. Значит, где-то есть еще как минимум один сообщник террористов. Но, по крайней мере, мы теперь знаем, что их четверо…

— Фото террористов — продолжил я — можете увеличить? Надо попробовать их опознать.

У миротворцев — была неплохая аппаратура, в том числе и для работы с изображениями — они стояли на постах и часто содействовали полиции в поиске и задержании преступников. Так что сделали скрины и быстро обработали.

— Этот!

— Вы его знаете?

— Да, сербский националист, был на Донбассе

— На Украине?!

— Да, именно…

Что я несу…

— Я должен попытаться вступить с ними в переговоры.

— Извините, но это невозможно.

— Я могу написать расписку, что действую на свой страх и риск

— Извините, — венгерский полковник покачал головой, — но это против всяких правил. Вас вообще тут быть не должно!

…

Пять минут пререканий ни к чему не привели — НАТОвские миротворцы категорически отказались даже подпускать меня к зданию. И я их понимал — в НАТО все по процедурам, а тут налицо их вопиющее нарушение.