Идол липовый, слегка говорящий

– А вот так! Нет! Автоматика одна. Это как механика, только умная. Ну, как часы, например, если в них мозги вставить. Есть, говорят, такие часы, какие еще и за другое думают…

– Я в курсе, что такое автоматика, – заметил Саша.

– Ага… Как думаешь, может такое быть?

– Часы с мозгами?

– Да не, я не про то… Что под землей нет никого?

– Все может быть на белом свете. А то, чего не может быть, просто еще не случалось, – философски заметил Саша.

– Ага… Вот и я мерекаю, все может быть, – Ерошка покрутил головой. – Ан не хотелось бы. С автоматикой – какой хрен воевать? Никакого хрена! Хоть кто-то живой, да должен там сидеть, как думаешь? Поймали бы, посмотрели…

Саша неопределенно пожал плечами. Он заметил, как Ирка, идущая впереди, споткнулась на ровном месте. Богатырь Лавр галантно поддержал ее могучей рукой. Причем уже не за локоть, не за плечико, сразу за попу лапнул, накрыв огромной ладонью от поясницы и ниже.

Ерошка поймал его взгляд. Ухмыльнулся, покрутил чуб.

– Женка? – сочувственно спросил он.

– Упаси господи! – искренне ответил Саша.

– А то, смотри, я скажу старикам. У нас за такое дело и выпороть могут, когда на чужую женку…

– Если ее – то и выпороть стоило бы… Да нет, просто попутчица.

– Ну, тогда ладно… – ухмылялся казак, показывая приподнятые резцы. – Ежели просто – тут и гутарить не на чем… А то Лавруха у нас такой… Бабы на него – просто как мухи на коровье дерьмо, прости господи. Где погуще – туда и клюют. Из-за него все девки перегрызлись в деревне, чисто кобели цепные. И смех, и грех… И не то чтоб он, Лавруха, сильно лютый до баб был, главная штука – они до него! Как увидят, так и лютеют низом! Вот что удивительно! А чего они все в нем находят? Одно слово – бабы… – удивлялся маленький толстый Ерошка.

Саша не ответил.

Он ревновал? Возможно. Ошеломляла скорость, с которой все случилось. Просто не укладывалось в голове, что все произошло так быстро. Мелькнуло, прошло и уже позабыто, как праздничный фейерверк позапрошлого года. Даже забавно, если разобраться. Сначала его быстро взяли, а потом так же быстро выбросили. Как случайный камешек. И что остается камешку – хлопать каменным ртом? После всего этого даже Ленка не казалась такой уж стервой. По крайней мере стерва своя, привычная. К которой хочется вернуться, несмотря ни на что. Вернуться, между прочим, в принципе хочется, поправил он сам себя. Безотносительно ко всем стервам на свете – просто всегда бывает хорошо вернуться домой! Аксиома бывалого командировочного…

* * *

– Вот расскажи мне, что такое неудачник? – спросил его как-то Иннокентий.

– Это ты на кого намекаешь? – подозрительно спросил Саша.

– Я не намекаю. Я прямо говорю. Вернее, прямо спрашиваю. А намекаешь как раз ты! Потому что спрашиваешь не прямо, а тем не менее имеешь в виду нечто конкретное. И касается это тебя в первую очередь, а кого еще тебе касаться в первую очередь, как не самого себя? Из чего следует, что в душе ты уже объявил себя неудачником, а от остальных ждешь только опровержения этого непреложного факта. Каковое опровержение тебя опять-таки не утешит, а лишь слегка успокоит уязвленное самолюбие…

– Стой, стой, стой… – перебил его Саша. – Что-то ты слишком загнул. Давай лучше сначала. Запутался я в твоих тезисах, как ежик в колючей проволоке. Потерял нить глубокомысленных твоих рассуждений…

– И опять лукавишь. Ничего ты не запутался. Мысль ты в общем и целом уловил, а частности тебя не слишком интересуют. Да и кого они интересуют, если и в общем, и по частям – все по одной голове.

– Нет, а в чем, собственно, дело, господа присяжные? – возмутился Саша. – По какому поводу наезд?

– Дело в следующем, – объяснил Иннокентий. – Давай я лучше расскажу тебе одну историю.

– Притчу про неудачника? – уточнил Саша.

– Во-первых, не притчу, а вполне реальную историю. А во-вторых, не про неудачника, а про жизнь в целом, – сказал хранитель.

– Значит, про неудачников, – подытожил Саша.

– Очень оптимистично! Ну ладно, слушай… Произошло это где-то в семидесятых годах в городе, если не ошибаюсь, Светлодольске Тамбовской области. Жил там некий человек – Иван Иванович Подосиновик. Незаметный человек. Кроме редкой, веселой фамилии ничем особенным не выделялся. Работал бухгалтером в «Стройдортресте» и считался в глазах начальства не слишком перспективным сотрудником. Что называется, звезд с неба не хватал и даже не собирался тратить время на подобные глупости. Поэтому, дожив до пятидесяти лет, так и оставался старшим бухгалтером без всякой надежды выйти в главные. Но речь не о том…