Идолов не кантовать

— А я вот тебя сразу признал. Только как звать, не помню, — не отставал бродяга.

Потап нехотя поднял голову и присмотрелся к человеку повнимательее. Тyт пришла и его очередь удивиться.

— О! — воскликнул чекист. — Бомж Бруевич! Еще шевелишься, старый хрыч?

— Ага, шевелюся! — ликовал бомж, чуя, что кружка пива ему обеспечена.

— Какими пyтями?

— Так этими… товарняком я.

— Пива хочешь? Пей, за счет клиентов заведения.

Бродяга отхлебнул пену и блаженно прищурился.

Но настроение Потапа неожиданно изменилось.

— Уходи, дед, — насупившись, сказал он. — Допивай и уходи.

— Чeгo это?

— Ты приносишь мне несчастье.

— Я, сьнок, уже давно никому ничего не приношу. Я могу только унести.

— Первый раз, когда я тебя встретил в Козяках, ты мне все дело испортил.

— Никогда в Козяках не был, — начал отпираться бомж.

— Как это не был?

— Никогда.

— А где же мы виделись?

— В Синельникове, на вокзале, — невозмутимо солгал старик.

— В каком еще Синельникове!

— Да-да, в Синельникове.

— Да я там сроду не был!

— Был, был, я тебя там видел.

— Так, значит, в Козяках не ты был?

— Не я.

— А ну, отдавай пиво, раз не ты.

Старик намертво вцепился в кружку.

— Я, я, я, — затараторил он, испуганно моргая глазами. — Запамятовал… Перепутал… Теперь вспомнил. Точно, В Козяках мы познакомились.

— То-то, — смягчился Потап.

Помолчали. Бруевич на всякий случай отодвинулся и принялся хлебать быстрее.

— А большое дело спортилось? — поинтересовался он, когда за остатки пива можно было уже не опасаться.

— Среднее, — сказал чекист задумчиво. — Метра на два.

Он налил себе полную кружку и залпом осушил. Бродяга с уважением посмотрел на старого знакомого и заискивающе улыбнулся.

— Эх, дед, — вздохнул Мамай, — расстроил ты меня. Надо было бы тебя прогнать. Ну да ладно, черт с тобой. Все-таки попался ты мне тогда еще в начале операции, когда все еще было хорошо.

Старик выставил грязные ладони, как бы пытаясь показать, что он действительно ни в чем не виноват. Потап устало махнул рукой, давая понять, что и он не имеет никаких претензий.

К пивнушке, словно мотыльки на огонек, начали стекаться посетители. Между двумя столбами, служившими триумфальной аркой, болталась табличка "Пива нет". Потоптавшись, мотыльки уходили ни с чем. Все прекрасно знали, что если бы табличка висела на окне ларька, то пива действительно не было, но оставалась надежда, что его могут привезти. Но когда этот запретный знак встречал их прямо в арке, это означало, что у бригадира приступ меланхолии и рассчитывать сегодня не на что.