Идрис Шах - вестник суфизма (Сборник)

Известно, что его отец был греком, собирателем и исполнителем древнего эпоса, а мать армянкой. Повзрослев, Георгий много путешествовал в поисках тайного знания — был на Афоне, в Тибете, Монголии, в суфийских школах Туркистана и Персии и впоследствии назвал свое учение — сплав буддизма, йоги, суфизма и других, более тайных традиций — «эзотерическим христианством». Путешествовал он с друзьями, которых называл «искателями истины»; по словам Гурджиева, собравшись после всех испытаний и многолетних поисков, они «сложили вместе все, что. нашли».

Гурджиев, по словам современников, быстро угадывал то, что действительно интересовало собеседника, отметая внешнюю позу, и, главное, всегда знал эту тему лучше своего визави и имел больший опыт в этой области.

Гурджиев считал, что люди проводят жизнь во сне, сотканном из внешних внушений, и предлагал своим ученикам метод самовоспоминания, ведущий к «пробуждению ото сна», назвав его Четвертый Путь (первые три пути были: путь монаха, путь факира, путь йога). Глобальное изменение мировоззрения его ученика (не методом заучивания, а методом переживания, постижения) должно было приводить к полному обновлению жизни.

Гурджиев был очень популярен в двух российских столицах, но после революции был вынужден уехать на Кавказ, куда за ним приехали самые преданные ученики. Оттуда, преследуемый пожаром революции, он направился в Турцию, затем в Германию, Англию и остановился во Франции, купив на деньги, полученные от учеников Успенского, обосновавшегося в Англии, замок Приэре в Авоне близ Фонтенбло, открыв свой «Институт гармонического развития человека». Часть учеников Успенского переехала за ним. Занятия учеников длилось весь день, и они редко когда спали больше четырех часов в сутки, — по мнению Георгия Ивановича, только глубокий сон, в который человек проваливается после физической работы, полезен. Были случаи, когда люди сходили с ума или уезжали, бросив обучение.

Гурджиев старался популяризировать свое учение, показывая на Елисейских полях выступления учеников со священными танцами и движениями и приглашая на эти сеансы для привлечения публики фокусников. Эта тактика оттолкнула от него Успенского, который объявил о разрыве с Гурджиевым своим ученикам: «Мистер Гурджиев — человек экстраординарный, и его возможности превышают таковые каждого из нас. Но и он может ошибаться. Он сейчас переживает кризис, последствия которого невозможно предвидеть... Он может сойти с ума или навлечет на себя несчастье, в котором пострадают все окружающие».

Вскоре Гурджиев попал в аварию; оправившись, он распустил учеников, продал замок и переселился в Париж, занявшись писательской деятельностью.

Говорят, что его предсмертными словами, обращенными к ученикам, были: «В хорошенькой же неразберихе я вас оставляю.»

. Идрис отлично знал персидский и турецкий языки и вспомнил, что в книгах Гурджиева ему часто встречалось словосочетание «ас шарк», которое его ученики воспринимали как название мистического континента. Он также знал о том, что Гурджиев, рассказывая о своих путешествиях, часто говорил о Ближнем Востоке, а ведь «ас шарк» на арабском и значит «восток». Только куда следует ехать — в Афганистан, Индию или Тибет?

Так как Шах представлял себя как суфийский учитель, муршид, давайте немного коснемся того, что подразумевается в суфийской традиции под этим понятием.

Как писал еще один великий суфийский мастер Хаздрат Инайят Хан: «Муршид — это тот, кто внутренне покорен слову Бога, кто достиг просветления и поддерживает единение с Богом».

В суфийской традиции говорится о двух видах учителей-муршидов.

Один черпает мистическое вдохновение в одиночестве, в чаще джунглей или безлюдье пустыни, и после того, как ему откроется вся полнота осознания, этот отшельник выходит к людям, чтобы нести им свет полученного им послания. Этот муршид будет ждать, когда судьба пошлет ему мюрида или талиба, того, кто уже готов к восприятию его учения. И для этого не обязательно получать образование в университете или другом учебном заведении, ведь многие великие учителя владели только чтением и письмом, в остальном же были безграмотны и занимались самым простым ремеслом — чеканкой, ткачеством, каллиграфией.

Один из самых великих поэтов-суфиев, писавший стихи на грубом народном наречии и зарабатывавший на жизнь ткачеством, до сих пор является образцом великого суфийского учителя, зовут его Кабир.

Муршиды такого типа постепенно, ученика за учеником, собирают вокруг себя тех, кто может пассивно воспринять учение и мудрость, кто способен на это. Ведь некоторые люди, ищущие истины, не могут, просто не способны доверить или тем более отдать свою индивидуальность кому-то другому, даже если это их духовный учитель.