Идти полным ветром

- Соль, сэр.

- Соль в трюме военного фрегата? - переспросил Робинсон с нескрываемой подозрительностью. - Вы и вся ваша команда - голландцы, а с Голландией мы воюем. Кто нам может гарантировать, что вы и впредь будете плавать под бранденбургским флагом? Уж не ваши ли паспорта? Только не думайте, что мы ещё раз попадемся на эту удочку. Сначала какие-то доски, теперь - соль. Разве для этого посылают в море военные фрегаты?

- Мы не обязаны отчитываться перед вами, сэр.

- Кого или что вы прячете на ваших кораблях, выясним в Фалмуте, заявил капитан Робинсон. - Приказываю обоим фрегатам следовать за нами туда.

Никакие протесты и доводы не помогли, бранденбуржцам пришлось в сопровождении двух английских фрегатов идти в Фалмут.

В пути их застиг шторм. Разгулявшиеся волны оделись белыми шапками пены. Начинало темнеть. Когда корабли вошли в бухту Фалмута, за кормой у них появились и другие английские фрегаты.

Над холмами Корнуолла засверкали молнии. Все выше и выше становились штормовые волны, которые гнал сюда Атлантический океан. В такую непогоду, да ещё в сумерки, каждый корабль спешил поскорее укрыться в какой-нибудь тихой бухте, оставаться в проливе было слишком рискованно.

Лишь один-единственный флейт тонн на четыреста, до сих пор крейсировавший к юго-западу от островов Силли, завидев надвигавшуюся с запада полосу шторма, решительно взял курс ост, поднял все паруса и полетел, рассекая форштевнем пенные волны, к восточной оконечности Английского канала.

Двое моряков в насквозь промокших накидках из грубой парусины изо всех сил удерживали рвущееся из рук штурвальное колесо, то и дело поглядывая на такелаж.

- Убрать лисели? - спросил тот, что был помоложе.

- Оставим пока, - после некоторого размышления решил старший. - До утра мы должны пройти Шербур и обогнуть Барфлер. Где-нибудь у Сен-Фаста найдем тихую бухту, чтобы переждать день.

- Но ведь это не меньше ста пятидесяти миль, адмирал!

- Потому мы и не убираем лисели!

Оба замолчали. Шторм крепчал, однако дополнительные паруса все ещё оставались на реях, пока не лопнули лик-тросы одного из них. Оглушительно хлопнув, парус исчез во мгле. Но де Рюйтер даже бровью не повел - пусть буря срывает хоть все. Штормовые паруса уж наверняка выдержат. Команда надрывалась у помп: гигантские валы то и дело захлестывали палубу корабля, под напором ветра зарывавшегося в волны по самый бушприт, и воду из трюма приходилось откачивать беспрерывно. Все давно уже промокли до нитки.

- Как думаете, штурман, есть ли сейчас кто-нибудь в проливе?

- Думаю, никого, - прокричала ответ Михель Шредер и добавил: - кроме нас, разумеется.

И они снова замолчали. Так прошло несколько часов.

Занималось хмурое утро, но шторм не ослабевал. Лишь к полудню буря немного утихомирилась, и команда смогла наконец перевести дух. К вечеру они вошли в пролив Па-де-Кале, и де Рюйтер приказал поставить новые лисели. Дул сильный, ровный бриз. Теперь англичане наверняка давно уже расставили свои "сторожевые посты" в самом узком месте пролива, между Дувром и Кале. Оставалось только одно: вперед на всех парусах! Густой туман повис над морем. После рева бури, свиста ветра и раскатов грома наступившая тишина казалась оглушительной. Де Рюйтер запретил команде громко разговаривать и перекликаться.

Прошла ночь; небо на востоке начинало уже понемногу светлеть, когда из непроглядной пелены тумана до них вдруг донеслись голоса. Де Рюйтер явственно различил команду "Лево на борт!", отданную по-английски, и мгновенно сообразил, что через несколько минут англичане вынырнут из тумана по правому борту. Как пересекутся их курсы - пройдут ли англичане у них перед самым форштевнем или, наоборот, за кормой - сказать было невозможно. Поэтому де Рюйтер принял решение отвернуть влево, чтобы уж наверняка оставить английский корабль за кормой, но отдать команду не успел - справа по борту показались размытые туманом очертания английского фрегата. Де Рюйтер кинулся к штурвалу, но его опередил Ян Янсен и резко крутанул штурвальное колесо. Англичане были так близко, что при желании могли бы зацепить борт флейта абордажными крючьями. Однако адмирал де Рюйтер недаром славился своим хладнокровием: он принялся на все корки ругать по-английски этот чертов туман, отвратительную сырость и, как бы между прочим, спросил название корабля.

- "Ариадна", фрегат флота его величества, - крикнули в ответ.

- Не та ли это "Ариадна", которую капитан Карфангер снял с айсберга возле Ньюфаундленда? - вполголоса спросил Михель Шредер, но де Рюйтер не успел ничего сказать в ответ, потому что с фрегата донеслось:

- Назовите ваше имя?

Шредер и де Рюйтер переглянулись: "Сказать им, кто мы такие?" Прежде чем они сумеют развернуться, туман поглотит флейт без следа. Де Рюйтер взлетел на квартердек и прокричал вслед уходившему фрегату:

- С вами говорит Михиэл де Рюйтер!

Ответом ему были запоздалые проклятия англичан. Оба корабля вновь растворились в тумане.

ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТАЯ