Идти туда,где ты

Беда лишь в том, что он не представляет, как сказать… как вообще можно сказать обо всем, чем он переполнен сейчас, так, чтобы Алисе это тоже стало нужным. Может быть, он ошибается. Может быть, она изменилась так сильно, что надежда для него потеряна. Может быть, сердцевину, ту самую, что еще помнит, он сам когда-то и вынул. А чем теперь заполнена пустота, не знал.

В сон проваливался тяжело, словно падал в яму. Просыпаясь несколько раз подряд. И каждый раз хватался за телефон, чтобы посмотреть, сколько прошло времени.

Самый продолжительный провал был последним. Проспал около часа. Проснулся в половине седьмого. Встал и поплелся на кухню. Васьки не наблюдалось, видимо, еще не поднялась. Сварил себе кофе. Простой, черный, без сахара и изысков.

Накормил кота сыром, от которого тот дурел и орал на всю округу. Сам свой кофе выглушил быстро, даже не пытаясь ждать, когда он остынет.

И к девяти парковал машину у Алисиного дома. Предчувствий не имелось никаких. Понимание было – сейчас случится что-то похуже, чем в прошлый раз. Иначе все теряет смысл. С тем и звонил в ее дверь. Снова. Стучите – откроют. Чушь собачья! Если не хотят – никогда не откроют.

Дверь отозвалась на звонок быстро – скрипнула и отворилась. Алиса, в джинсах и рубашке, совсем не домашних, выглядела так, словно знала, когда он приедет. Покрасневшие глаза выдавали скорее бессонную ночь, чем слезы.

- Проходи, - как обычно, сказала она негромко, и голос ее прозвучал устало и глухо.

В углу прихожей стоял громоздкий чемодан. Рядом на стуле валялась небольшая сумка. Забавно, что подобные предметы иногда оказываются приговором.

- Доброе утро, - проговорил Илья, отводя взгляд от угла и возвращаясь к Алисе. – Я не слишком рано?

- Нормально.

Она не смотрела на него. Постояла мгновение на месте и отошла к стулу, взяла сумку и перекинула ее длинный ремень через плечо. От этого ее «нормально» внутри все сжималось.

- Сегодня душно, - зачем-то сказал он, имея единственным желанием – немедленно отобрать эту чертову сумку, бросить на пол, а Алису утащить в комнату и никуда не отпускать.

- Отвези меня в аэропорт.

- Что?

- Отвези меня в аэропорт. Это задание.

- И всё? – глаза его темнели. Болью? Гневом? Разочарованием?

- Всё!

Макаров сглотнул, будто сопротивлялся затягиваемой на шее петле. Это она и делала. Затягивала.

- Ты хочешь, чтобы я тебя отпустил?

- Ну пусть будет так, - она пристально посмотрела на Илью, впечатывая в память его лицо. Пусть ее воспоминания наполнятся, как мамин сервант, его образами – таким, каким он был теперь.

- Мне кажется, ты жульничаешь, Алис.

- Почему ты так решил?

- Лишаешь меня хода.

- У тебя еще есть немного времени, - усмехнулась она.

- Сколько?

- Несколько часов. Для твоей ерунды – более чем достаточно.

Илья криво усмехнулся. Снова глянул на чемоданы. Его ерунда требовала целой вечности. Которой не было.

- То есть можно авансом? – медленно спросил он.

- Да хоть наложенным платежом! – не сдержавшись, выкрикнула она.

- Поцелуй меня.

Алиса рассмеялась и подошла близко к нему. Прижала губы к самому его уху и медленно говорила:

- Я не должна была приезжать, я знаю. Мертвые обязаны оставаться в прошлом. И не мешать жить живым.

Потом оплела его шею руками, быстро скользнула губами по щеке и поцеловала. Нежно и привычно, как если бы целовала его всегда с самого первого поцелуя на виду у каменных львов. Илья притянул ее теснее к себе, обхватил руками тонкое тело, и ладони его скользнули под ее рубашку, касаясь кожи спины. Низко склонился к ней и ощущал, как запотевают очки. И каждое мгновение обрывалась душа в этом их поцелуе. Как он может отпустить ее? Как она может позволить себя отпустить? Они же вдвоем остались – друг у друга. И если бы можно было в поцелуе рассказать о собственной жизни, то он говорил. Лишь бы она только слышала!

Алиса отвернулась от его губ. Несколько мгновений не двигалась, не желая разрывать его объятия. Но обещания надо выполнять.

- Я оставлю тебе ключи от квартиры, - сказала она, отстраняясь. – Все твои бумаги в комнате, на столе.

- Зачем они мне теперь?

- Не знаю, Илья.

- Мы с тобой запутались, верно?

- Отвези меня, пожалуйста, в аэропорт, - упрямо настаивала Алиса.

- Как скажешь, родная, - мягко улыбнулся он и взял ее чемодан.

Пока ехали – не разговаривали. О чем? Лишь урчал мотор да шуршали шины – машины Ильи и проносящихся мимо. Алиса смотрела в окно, ничего не замечая. Она знала, что Илья везет ее в аэропорт, и она должна улететь. Представляла, как сядет в самолет и будет заставлять себя не думать о том, что происходило с ней в Питере. Лучше думать о Соньке – загоревшей и довольной. Дочь – единственное, что есть у нее постоянного и своего. Все остальное – чужое.

Чужой муж, чужая жизнь, чужие поступки.

Без слов вошли в здание аэропорта. Илья катил чемодан, Алиса уверенно шагала рядом. Дошагала до кресел, на которых то тут, то там сидели ожидающие.

- Спасибо, - повернулась она к Илье. – Самолет еще нескоро.

- Я подожду, - ровно ответил он.

- Это долго.

- До регистрации ты от меня не избавишься, Алиса, - отчеканил Макаров.