Иду на свет

Чтобы посмотреть уже на Лену. Условно укоризненно. Её взгляд должен говорить: «ну сколько можно?». Так, чтобы понятен был посыл, но в то же время мягко, потому что обижать самую родную — последнее дело.

Просто повышенный интерес к кольцу и в целом состоявшейся… Вроде как помолвке… Волновал и утомлял Санту сверх меры.

Конечно, мама была первой, кому Санта рассказала. Конечно, на работу таскать обручалку не собиралась. Но за сегодняшний день это уже чуть ли не двадцатая просьба, а кольцо ведь всё то же…

— Восемь часов, Сантуш… Восемь долгих часов мучительнейших страданий…

Елена заговорила, делая неподражаемо выразительные акценты на нужных словах… А Санте одновременно захотелось закатить глаза и рассмеяться…

— Твой отец в командировке был, а я одна… Представляешь? Восемь часов схваток…

Под конец Лене и самой стало смешно от собственного актерства. Её взгляд загорелся смешинками, у Санты в ответ растянулись губы.

Она снова вздохнула. Поставила тарелку на угол кухонного стола, вернулась к маме, протянула правую руку, чтобы растечься карамелькой вот сейчас…

От того, как мама жадно смотрит, цокает языком восхищенно…

И Санта прекрасно понимает, почему.

У неё шикарное кольцо. Если бы выбирала сама — наглости не хватило бы на такое. Но у Данилы на такое хватило щедрости. И зря он волновался относительно размера. Село идеально. Санта уже даже отфотографировала руку, как только можно. Только не скинула никому. Пока нельзя.

— Ну как это было, Сантуш? Расскажи…

Взгляд мамы отрывается от руки Санты, взлетает вверх. Елена всё так же возбужденно блестит глазами, а Санта тут же бордовеет.

Потому что… Потому.

— Да никак особенно, ма…

Пытается съехать, высвобождает ладонь, пожимает плечами, снова идет за тарелкой. С ней — из кухни по холлу в сторону гостиной.

Они там почти никогда не собираются после папиной смерти. Комната слишком большая. Слишком ярко ощущается пустота, если сидеть вдвоем, а шумных сборищ у них уже давно не было. Тоже ушли вместе с Петром.

Санта слышит, что схватившая другую тарелку мама идет следом. И ей приходится прикусывать язык, чтобы не ляпнуть лишнего. А из грудной клетки прёт необъятное счастье, которое не дает держать на лице безразличное выражение.

Наоборот смеяться хочется. А вечером поставить Даниле в укор, что он лишил её возможности рассказывать маме, будущим детям и внукам красивую историю о том, как позвал её замуж.

Они ведь вряд ли оценят рассказ о расшатанном комоде, саднящем ощущении между ног и пахнущем сексом вопросе.

Но мама продолжает ждать.

Они с Сантой вместе входят в гостиную. Окидывают стол одинаковым оценивающим взглядом. Ставят каждая свое блюдо на разные стороны более чем богатого застолья.

Лена заказала в своем любимом ресторане всё, что взбрело в голову. Втроем это в жизни не съесть. Но говорить об этом ей бессмысленно. Из неё вот так прёт счастье.

К ней в гости едет зять… Её дочку позвал замуж обожаемый Щетинскими «Данюша»…

Услышав, как по-новому мама называет Данилу, Санта воздухом подавилась…

Не сразу поняла, что у Лены — свой повод радоваться. У неё теперь «Данюша» и «Сантуша». Дети.

Такой яркой реакции на новость от мамы Санта откровенно не ожидала. Сначала даже не могла понять, почему. А потом дошло. Она спутала деликатность с незаинтересованностью. А ведь то, что Лена в жизни ей не намекала, не значило, что не хотела…

Стоило в этом разобраться, на душе стало ещё теплее. У них любовный треугольник. Только без ревности и необходимости выбирать. Лене тоже хочется полноценно ожить. Данила с Сантой могут в этом помочь. Она желает им счастья и находит свое в их влюбленных глазах.

— Ну как это «никак»? Ну Сант!

Попытка Санты избежать необходимости врать и придумывать что-то приличное провалилась. Лена всплеснула руками, обращаясь к дочке требовательно.

Та снова попыталась сбежать.

Уже обратно — из гостиной в кухню.

Чтобы взять разложенный на красивой тарелке салат, развернуться с ним в руках… Опять вздохнула…

Потому что Лена стоит в дверном проеме, сложив руки на груди.

Смотрит так, что понятно — она хочет подробностей. Много. Все.

И Санта из-за этого так смешно, что она не сдерживается…

Ставит тарелку на место, начинает заливаться, запрокидывает голову, чтобы слезы не пролились…

— Мам… Ну пожалуйста… — складывает руки в молящем жесте, бровки делает домиком… — Пусть тебе Данила рассказывает, хорошо? Ты его спроси, он отказать не сможет…

Поступок Санты — не самый смелый. Но если кому-то нужно врать, пусть этим занимается Чернов.

По взгляду Лены видно — она в сомнениях. В итоге же смиряется.

Освобождает проход, хватает тарелку вслед за Сантой… Они снова несут…

Когда видят свет приблизившихся к воротам фар, в четыре руки чуть двигают блюда, чтобы всё встало и выглядело красиво. Реагируя на короткий гудок, синхронно выпрямляются.

— Я ворота открою…

Елена берет в руки телефон, после чего слышен новый звук — ворота разъезжаются…

И пусть Санта прекрасно знает: у неё нет оснований тревожиться, волнение всё равно подступает.

Они с мамой встречают Данилу, как самого дорогого гостя.