Иду на вы!

За полдень с помощью подошедшей из Вышгорода дружины княгини Ольги все было кончено. Раненых из своих разнесли по домам, чтобы над ними колдовали знахари. Павших положили длинными рядами на площади, примыкающей к детинцу, чтобы потом похоронить в соответствии с обычаем. Раненых врагов добили, трупы раздели и, погрузив на подводы, вывезли за город. Кое-где тушили горящие дома иудеев, чтобы огонь не перекинулся на другие дома. Дружинники княгини Ольги обходили улицы, хватали мародеров, тащили на рыночную площадь, где их нещадно драли кнутами. Не взирая, мужчина то или женщина. По улицам Киева скакали вестники, кричали:

– Едут! Едут! Встречайте!

Все знали, кто едет и кого надо встречать.

Ликовали колокола церкви Николая Чудотворца.

Бухал вечевой колокол.

Улицы заполнялись ликующим народом: женщинами в нарядных одеждах, мужчинами с оружием, какое у кого было припрятано для особого случая или взято в яростной сече с хорезмийцами, молодыми девками и парнями, и даже детьми. Княжеские дружинники выстроились в две плотные цепи, огородив красными щитами улицу, ведущую от въездных ворот к детинцу. Радостно завывали рожки и трубы, волхвы били в бубны и кружились в танце, солидно бухали большие барабаны и спешили рассыпанным горохом малые. Народ теснился вдоль улиц и на площади напротив ворот детинца, вытягивал шеи, пытаясь разглядеть, не едет ли тот, которого так долго ждали, о ком ходили легенды, складывались небылицы, но с кем были связаны надежды и упования.

И вот там, у ворот, возник радостный гул. Гул этот рос и ширился. Наконец в воротах показался всадник на белом коне в яблоках. Святослав! На нем пурпурный плащ, на груди кольчуга и короткий панцирь, на голове золоченый шелом. За ним следом в паланкине рабы несли княгиню Ольгу. А далее, несколько поотстав, мерным шагом шла княжеская дружина, посверкивая шеломами, панцирями и наконечниками копий. Впереди ее ехал на огромном пегом коне воевода Свенельд, в шишаке, из которого торчали турьи рога.

– Слава! – загремело на весь город и его окрестности, вздымая в небо тучи ворон и галок. – Слава князю Святославу! Слава княгине Ольге! Слава! Слава! Слава!

Под копыта коней и людей на каменную мостовую, покрытую пылью и запекшейся кровью, летели первые полевые цветы.

А на базарной площади, среди разоренных лавок, загнанные в крепкий сарай из сосновых бревен, томились в ожидании своей участи оставшиеся после побоища немногие хорезмийцы, молодые иудеи и иудейки, и те из русов, которые служили им верными псами, грызя своих и вылизывая сапоги чужим. Все они знали, что ждет их либо страшная смерть, либо продажа в рабство, и теперь каждый молил своего бога, надеясь на его милость, но не надеясь на милость победителей, ибо сказано в священных книгах одних и устных наказах других: «Горе побежденным и упование на лучшую долю в загробном мире!»

Глава 14