…А в те поры во граде во Киеве,
На столе златом да на княжеском
Восседал-сидел князь Олег Вещой,
Приидоша из стран полуночныих
Со дружиной своею хороброю.
Он пиры пировал да охотился
На зверье и птиц в поле чистыим
Да в урёмах глухих, потаенныих,
Никому не давая выхода:
Ни козарам, ни уграм, ни цесарцам…
Тут пришла на Русь слава громкая,
Слава громкая, будто гром гремуч,
Что из тех земель из Жидовскиих,
От соленого моря Козарского,
От Итиль-реки и от град-Итиль,
Да ко стольному граду ко Киеву,
Сам Козарскай царь наряжается,
А и хвалится-похваляется,
Хочет Киев-град за щитом побрать,
Домы-теремы да на дым пустить,
А русской народ во полон имать,
Во полон имать да купцам продать,
Чтоб и слуху о нем не осталося,
Чтоб и имя его позабылося
Средь языцех окрест обитающих…
Народ все подваливал и подваливал, прослышав, что сам сказитель Баян (от баить – говорить, сказывать) вернулся в стольный град Киев из южных земель, где скрывался от ищеек каганбека Хазарского, поклявшегося будто бы на своей священной книге, что поймает сказителя и посадит на кол в своем стольном граде Итиле. И будто бы обещал большую награду тому, кто выдаст Баяна в руки хазар. Потом прошла молва, что убили Баяна где-то возле Днепровских порогов то ли печенеги, то ли булгары. А в самом Киеве были схвачены двое сказителей и посажены на кол по приказу наместника, но среди них Баяна не было. А Баян – вот он, жив и целехонек. Выходит, не всякой молве верить можно, не на всякий брех оглядываться.
Давненько не был в Киеве Баян со своими сказками о делах давно минувших дней, о русских богатырях, которые выходили на бой в одиночку супротив целой рати. Видать, получил весть, что в Киеве сбросили хазарскую власть, что пришел в свой стольный град князь Святослав со дружиною. Поговаривают, что Баян горазд напрямую разговаривать с богами, будь то Сварог или Перун, или ромейский бог Христос. Ему, Баяну-то, все пути ведомы, все дороги. Сказывают, что способен он превращаться по своему желанию в птицу, зверя или рыбу. Потому и не смогли поймать его хазарские ищейки. Даже и за большую плату.
А Баян, между тем, вязал кружево слов под рокот гуслей звончатых, и слова те входили в душу слушателей, как вливается в изнывающего от жажды человека холодная вода из родимого источника:
Услыхав ту весть, славу громкую,
Князь Олег Вещой в граде-Киеве
Собирал-скликал воев русскиих,
Чтобы шли-текли к граду Киеву
Постоять за честь земли русския,
Отомстить жидовинам за нечести…
А как первым пришел Вольх Всеславлевич,
Точно камень пал на сыру землю:
С небесами он в дружестве-братствии,
Может соколом мчать по-за облаком,
Может волком бечь по уреминам,
Может щукой плыть речкой-озером;
Под ним конь храпит и очми горит,
Точно лютый зверь перед чудищем,
Он копытом бьет, будто гром гремит,
Во реках волна в берег плещется…
А за Вольхом Вольга да Буславлевич,
На коне прибег богатырскоим,
У него копье с дуба цельного,
Его палица – с башню каменну.
За Вольгой притек Илья Муровской,
А он сиднем сидел целых тридцать лет,
Тридцать лет сидел да три годика,
На печи сидел в доме отчием…