Иду на вы…

И долгое время про это мало кому было ведомо. Не знал про это даже вездесущий Лев третий Исавр, император ромеев, почему повелел сыну своему Константину взять в жены дочь хазарского кагана, красавицу вольных степей Чечек. И было исполнено по слову наместника Божьего на земле, и тысячи торжествующих стрел рассекли холодное небесное тело. Но уже в те поры заметили прозорливые, имеющие глаз острый и сильный: после того, как пролетели стрелы, в небе, допрежь чистом и ясном, как светлоструйное горлышко горного ручья близ Итиля, где весталкой стояла часовенка с иконой Божьей Матери, в свое время подаренной кагану патриархом Фотием, вдруг потемнело, а чуть погодя ближнее пространство сделалось кроваво-красным, точно бы испило от людского страдания. И сказал в те поры забредший в хазарское оселье старый волк человечьим голосом:

— Не к свету, но к глухому мраку влечет эту землю рок. И не стать никому противу него, всемогущего. Погребутся под черной волной живущие ныне: отступивший от веры прадедов влеком к смерти…

И сделалось с той поры угнетенно духом в жилище хазарина, и уж не радовался он свету Божьему, вдруг протолкнувшемуся в его жилище сквозь тусклое слюдяное оконце, словно бы и в нем отмечалось что-то тягостное, придавившее в душе. С летами так и произошло: вдруг открылось, что на отчине он никому не надобен, ибо чужого корня, и все на отчине теперь чужое ему, и заламывал себе руки, не умея понять, отчего так случилось, что и на родной земле, потом и кровью его политой, никто не рад ему, и вера его в святость небесной благодати, коль скоро она не от Яхве, есть вера раба, а не свободного человека. Ему так сказывали властители его, и насмехались над ним, и гнали из города… И шел он в глухие рамени и затаивался там, а нередко брал в руки отцовскую саблю. Но силен Бог иудейский, нипочем ему малые числом хазарские ватаги, легко отбивался от них. Скоро уж и в раменях стало несокрытно от него, тогда-то и потянулся хазарский люд в северские земли и оседал там, принимаемый россами. И по сей день бегут в те земли гонимые и унижаемые. И хотел бы Песах перекрыть людской поток: иль дело, когда бегут сильные и умелые рабы, не пострадает ли от этого царство иудейское?.. — да не в его теперь это власти. Князья росские, и самые малые, противятся его повелению, а в иные разы и насмехаются над ним, и уж не выкажут почтения и беку. Про то не однажды сказывал Песаху везирь Ахмад. Не далее как вчера этот воин Пророка приходил во Дворец и жаловался на россов, которые утратили страх перед ним и смотрят дерзко, а князья не пускают в свои палати, принимают на подворье, словно бы он не стоит во главе тридцатитысячного войска, а пришел на Русь несабельно.

— Надо наказать строптивцев, — говорил Ахмад. — А не то будет поздно и отколется Русь и примет руку кесаря. Тогда и ближние племена потянутся следом за Русью.