«Иду на вы!» Подвиги Святослава

Подугас со временем и ореол сказочного принца, окружавший Романа в глазах юной жены. Не поручусь, поняла ли она, что «упорство», с которым он отстоял их брак, было просто капризным упрямством бородатого младенца, помноженным на беспомощность родителей. Елена Лакапин просто с материнской, животной слепотой обожала единственного сына, Рожденный же в Пурпуре оказался в роли отца совершенно несостоятелен. Наверное, все-таки сначала она не поняла этого. Все-таки нелегко признать, что, мягко говоря, ошиблась, приняв за героя, за мужчину своей мечты тряпку, ничтожество, неспособного повзрослеть ребенка. Гораздо легче найти виноватого. В этом случае и искать-то долго не приходилось. Конечно, Романа «подавляют»! И не кто-нибудь, а его проклятый папаша! Зануда багрянородная! Вот если бы его не стало, тогда бы мой Роман показал!

Ну и не последним было то обстоятельство, что Константин стоял на пути молодой четы к бесконтрольному использованию императорской казны по своему усмотрению.

Проницательный читатель уже догадался… ну да, в Константинополе такие вопросы решались довольно однотипно. Подчас они решаются так же и в нынешних семьях, в чем легко можно убедиться, почитав в любой газете раздел уголовной хроники.

Впрочем, как складывались отношения в императорской семье, можно догадаться по одному обстоятельству. В 958 году у Феофано рождается сын, Василий, тот самый, что останется в истории под жутковатым прозвищем Болгаробойцы. Несколько странно, кстати, почему именно кровавый триумф над болгарами так сросся с его именем. Император отличился не только им. Так, во время войны с Грузией он назначил плату за головы грузин (вне зависимости от пола и возраста). Принесенные солдатами страшные трофеи православный цесарь, за четыре века до Тамерлана, складывал пирамидами по обе стороны от дороги. Грузины, как и византийцы, были православными христианами. Но нам сейчас интересен не кровожадный нрав Василия, а его внешность. Современники описывают его как двухметрового блондина с ледяными глазами светло-голубого цвета. Внешность для ромея, мягко говоря, необычная! Обратите внимание на дату рождения будущего владыки Второго Рима. Впечатление такое, что его матушка проявила повышенный и отнюдь не дипломатический интерес к русскому посольству. Остается надеяться, что ее внимание привлек боярин или знатный дружинник из свиты Ольги, а не рядовой гридень-телохранитель или просто дюжий холоп.

Однако быстро же Феофано разочаровалась в своем муженьке, если стала искать утешения на стороне.

Охлаждения в отношениях, впрочем, могло и не произойти – Роман не отличался особым умом и проницательностью, а Феофано, безусловно, умела проворачивать свои дела в тайне. Во всяком случае, о достаточном взаимном доверии молодой императорской четы говорит заговор, составленный ими против пожилого владыки. В 959 году Константин умирает. Официально было объявлено, что император простудился во время паломничества в один из монастырей горы Олимп. Но в городе откровенно называли его убийц – беспутного сына и многим памятную под иным именем и в ином качестве сноху.

Так умер Рожденный в Пурпуре. И не пурпур ли застилал ему глаза в мучительные часы агонии, когда яд пожирал внутренности старого государя? Пурпур, проклятый ядовитый пурпур…

Багрянородный старик оказался первым из императоров, чьей судьбой стала девица из портового притона Константинополя.

Роман недолго горевал об отце. Первым делом он сместил с должностей всех его приближенных и заточил в монастырь неведомо чем не угодивших ему сестер. Отблагодарил венценосный подонок и мать за слепую ее любовь. Елена Лакапин была выслана из дворца вскоре после смерти мужа. Спасибо, хоть не в монастырь…

Вскоре преданная любимым сыном старуха скончалась. Говорили, от горя. Возможно, хоть и трудно поверить, что деятельная невестка оставила ненавистную свекровь на произвол судьбы, положившись на старость и горе императрицы.

Пожалуй, за всеми этими грязноватыми перестановками видна ручка красавицы Феофано. Что ж, лишний довод в пользу ничтожества ее мужа. Еще ярче оно обнажилось впоследствии. Став самодержцем, Роман не проявил никакого интереса к государственным делам. Он прожигал жизнь в малопочтенной компании, членов которой Лев Диакон сурово именует «рабами брюха и того, что под брюхом». Реальная же власть сосредоточилась в руках двух партий – придворных во главе с паракимоменом Иосифом Врингой и Феофано с ее новым любовником Никифором Фокой, известным полководцем, за спиной которого стояла армия. Над Врингой красотка Феофано не имела и не могла иметь никакой власти – на должность паракимомена, как и на многие иные придворные посты, в Византии назначали только евнухов.