Иду на вы

- Так вот где я видел тебя, з-змееныш-ш! – прошипел он. - Вот кто перехитрил меня и погубил вс-сю С-степь. Ну, ничего, мы с-с-с тобой еще вс-стретимся, ты заплатиш-ш-шь за вс-с-се! И ты, купечес-ский сын! И ты купец! А! И ты – гонец? Теперь – берегитес-с-сь!

Перекошенное лицо хана было столь грозным, а слова его такими страшными, что Славко со Звениславом невольно попятились, купец в испуге схватился за бороду, и даже гонец побледнел…

И лишь Мономах оставался как всегда невозмутимо-спокойным, только голубые глаза его потемнели, словно небо перед грозой.

- Никто тебе больше ни за что не заплатит, хан! – с тихой уверенностью произнес он. - Довольно ты русской крови пролил! И несчастий принес моей земле!

Мономах обернулся к вышедшим вслед за ним из шатра Ратибору со Ставром Гордятичем и сказал, показывая глазами на хана:

- Вот, брат Святополк прислал мне его на суд. Знает, сколь важная и опасная птица, этот Белдуз, как могут мстить за него степняки. Не решился сам с ним расправиться или освободить за выкуп!

- Нет, - возразил Ратибор. – То он тебе первенство отдает. Понимает, что это – твоя победа!

- А значит, и добыча твоя! – вытаскивая из ножен меч, подхватил Ставр Гордятич. – И сейчас я её…

- Погоди! – остановил его Мономах. – Много чести будет!

Он жестом подозвал своих младших дружинников, и, уже не глядя, кивнул на Белдуза:

- Казнить его!

- Но, к-няз-зь! – не веря собственным ушам, вскричал хан. – Великий к-нязь и ты вс-сегда отпускали меня! Я… з-заплачу за себя любой выкуп! Только назови цену! Я даже торговаться не буду!

- И правильно сделаешь! – кивнул ему Мономах. – Потому как один только выкуп может быть за все то зло, что ты сделал для Руси - смерть!

И он знаком велел дружинникам, чтобы те поторопились с выполнением отданного им приказа.

Дружинники отвели, продолжавшего вопить о выкупе, и тут же мешавшего эти слова с угрозами и проклятьями, Белдуза на несколько шагов в сторону… И прямо тут, на виду у всех, зарубили своими мечами.

После того, как со страшным ханом было покончено, Мономах с любопытством посмотрел на Звенислава, на Славку, сел на пригорок и велел им, а также гонцу с купцом расположиться подле него:

- Ну а теперь рассказывайте всё по порядку! – уже куда более мягким тоном, приказал он.

- Значит, так… - уверенно, словно всю жизнь беседовал с князьями, начал Славко.

- Нет, так значит… - перебил его Звенислав.

Мономах, пряча в бороде улыбку, посмотрел на обоих и с напускной строгостью сказал:

- Я сказал по порядку!

- Вот я и говорю!.. – в один голос воскликнули друзья и, переглянувшись, испуганно замолчали...

4

Славко поднял голову и недоверчиво покосился на Мономаха…

Долго ли, нет, длилась беседа Владимира Мономаха с отроками, то знало только устало клонившееся к земле солнце, да нетерпеливо переминавшиеся с ноги на ногу прискакавшие с докладом тысяцкие пешцев и старшие дружинники, дожидавшиеся своего князя.

Вышедший из шатра с написанными грамотами игумен протянул их на подпись Мономаху, но тот лишь предложил ему посидеть рядом и немного отдохнуть, послушать отроков.

И беседа, точнее, рассказ разгоряченного Славки, все продолжалась…

Но, как кончается все на свете, закончилась и она.

- Да, Славко… - выслушав отрока, задумчиво покачал головой Мономах. – Задал ты мне задачу. Даже не знаю, что и сказать на все это…

            Он посмотрел на донельзя довольного собой, ожидавшего похвалы и наград, Славку и, наклонившись к уху игумена, чуть слышно спросил:

            - Что скажешь, отче?

            - Молодец! – шепотом отозвался тот. – Но больно уж горд и самонадеян! Как бы это его озорство однажды до больших бед не довело!

            - Вот и я тоже так думаю…

            Мономах немного помолчал и, прокашлявшись в бороду, неожиданно строгим голосом молвил:

            - Ну что ж, выслушал я тебя внимательно. Теперь буду суд судить!

            - К-какой еще суд? Над кем? – опешил Славко.

            - Как над кем? – сдвинул брови Мономах. - Столько дел натворил, да еще и спрашивает! Коня украл? Украл…А это… Эй, тиун!

            Славко посмотрел на Мономаха, на подбежавшего тиуна и не знал, верить ему собственным ушам и глазам, или нет.

            А Мономах, тем временем, словно ни в чем не бывало, продолжил:

- Какая там у нас вира по Русской правде за кражу коня положена?

            - Кража коня? - деловито уточнил тиун и, ни секунды не думая, ответил: - Кража коня приравнивается к краже оружия и одежды, и наказывается штрафом - в три гривны!

             Ну ладно, допустим, оружие ты у половца украл, то не считается, – кивнув тиуну, снова обратился к Славке Мономах. - Но ведь ты украл еще и одежду! Причем, очень дорогую!

            - Я? У кого?!

            - Да вон же, у Звенислава! Ты сам говорил – на большой дороге!

            - Да не крал я! Он сам мне отдал! – заколотил себя кулаками в грудь Славко. - У него самого спросите!

            Звенислав попытался вставить слово в защиту друга, но купец сильно дернул его за локоть, что-то шепнул на ухо, и тот, опустив голову, закашлялся и промолчал.

            - Видишь, молчит! – заметил Мономах. - Значит, это уже не кража, а грабеж, за который полагается куда большее наказание! Но и это не все. Ты ведь и стог сена еще сжег!