Иду по тайге

В конце апреля, когда подтает снег у стволов тополей и лиственниц, начинается ток рябчика. Эта маленькая, величиной с домашнего голубя, птица часто встречается в заросших ольховником поймах ручьев и рек. Рябчик и рябочка — верная супружеская пара, и свой ток лесной петушок, так многие натуралисты называют рябчика, совершает на давно занятой им территории. Никакого соперника там нет и быть не может. И соперник, и битва, и победа мнимые, но тем не менее рябчик относится к весеннему турниру очень серьезно и проводит его с большим увлечением.

Ранним солнечным утром он отправляется в обход своего участка и «сражается» со всем встреченным им на пути, будь то гнилой пень, выглядывающая из сугроба стланиковая лапа или отвалившийся от ивы кусок коры. И чем крупнее «соперник», тем азартней «битва». Распустит хвост, разведет крылья и давай наскакивать на какую-нибудь ветку. То кружит возле нее, то вызывает свистом на поединок, а то ухватит за верхушку и давай трепать. Знай, мол, наших!

От веточки подался к темнеющей на краю поляны коряге и снова в «драку»…

А где-то, может в сотне метров отсюда, другой рябчик столь же азартно «сражается» с другим пнем или кустом, но чтобы померяться силой между собой, — ни-ни. Да в этом и нет необходимости. Вот если на занятую парой рябчиков территорию заберется одинокий петушок, тогда другое дело. Здесь без драки не обойтись, и обычно побеждает владелец участка.

В тайге не найти другой птицы, которая может затаиться так, как рябчик. Серое с черными и рыжими пестринами оперение настолько удачно гармонирует с цветом коры и веток, что перелетевшего на тридцать — сорок метров и севшего буквально на виду у человека рябчика отыскать почти невозможно. Прижмется к ветке, вытянет шейку — настоящий сучок.

Правда, если очень хочется увидеть рябчика, искать его не обязательно. Надо сделать из ивовой ветки тоненький свисток, спрятаться возле зарослей ольховника и постараться издать звук «ти-и-ти-и-ить». Вскоре донесется ответный свист петушка. Мол, слышу, «иду на вы!» Теперь нужно быть очень внимательным и осторожным. Рябчик с легким шумом начинает перепархивать с дерева на дерево и приближаться. Метрах в двадцати он опускается на землю и передвигается пешком. Вот он совсем рядом. Выбежал из-за куста и остановился. Сам настороженный, шейка вытянута, глаза внимательно смотрят вокруг: «Где он? Где осмелившийся посягнуть на мою территорию!..»

Иногда охотники пользуются доверчивостью рябчика, подманивают его с помощью свистка и стреляют. И как ни странно, совесть у них спокойна. Мол, ничего особенного не случилось.

А произошла трагедия. Ведь рябчики образуют пары еще осенью и держатся друг возле друга зиму, весну и начало лета. Если рябчик погибнет, то в этот год курочка не устраивает гнезда и не несет яйца. Когда же гнездо построено до гибели рябчика, то самочка несет жировые яйца — такие, из которых не выведутся птенцы…

Однажды мы заготавливали лес недалеко от реки Буюнды. Рядом с нашей избушкой в гривке густой прибрежной тайги жила пара рябчиков. Мы часто встречали их, птицы к нам привыкли и почти не боялись. Утром выйдешь из избушки, а рябчик свистит, словно здоровается. Хорошо…

Недели через две после того, как вскрылась Буюнда, приехал к нам знакомый рыбак. С собой у него удочки, ружье. Ружье на медведя. Их и правда вдоль реки ходило много, прямо тропы набили. Парень он как будто неплохой, свободного места в избушке сколько угодно, решили — пусть живет, авось и нас рыбкой побалует.

В то утро задождило, и мы задержались с выходом на работу. Сидим в избушке, чай пьем, транзистор слушаем. Рыбак еще с вечера к Буюнде ушел. Вдруг слышим: «Бум!» Что за стрельба? Оказывается, наш гость возвращался с рыбалки, увидел сидящего на ветке рябчика и метров с пятнадцати…

Мы на браконьера чуть ли не с кулаками. Крик, шум. Короче, выставили его с нашего стана, а рябчика кто-то забросил на крышу избушки. Вскоре дождь перестал, и мы отправились на работу.

Вечером возвращаемся, а рядом с рябчиком сидит курочка. Отличить их легко. У петушка на голове хохолок, а на шейке черный галстук. У курочки ни хохолка, ни галстука нет. Подходим ближе, она перелетела на дерево, ждет, когда мы в избушке скроемся. От такого соседства настроение, конечно, хуже некуда. Забрались на крышу, сняли рябчика и бросили подальше, так, чтобы рябочка не увидела. Ничего, думаем, день-два потоскует и забудет. Птица все-таки, не человек.

Но не тут-то было. Как только утром показываемся из избушки, она уже на лиственнице, словно ждет нас. Идем, а она с дерева на дерево перелетает, пока не приведет к самой вырубке. Вечером та же картина, только в обратном порядке.

Мы друг на друга смотреть не можем. И добром ей объяснили, и пугать пробовали — ничего понимать не хочет. Провожает, и все. Туда и обратно, снова туда и снова обратно. Так до самого сентября возле нас и держалась.

Осенью мы вывезли заготовленные бревна и уехали в поселок. Что потом стало с рябочкой, не знаю…

Гуттаперчевый снег