Идущая

— Угадал, — усмехнулась она и отвернулась. Но продолжать движение в прежнем ритме и с прежней результативностью она не смогла. Очень уж верно он угадал. Одно выплюнутое умирающим слово выбило её из состояния упоения битвой, полупьяного-полумедитативного… Это коротенькое слово, "кхад", которое кадарец полагал, скорее всего, просто ругательством, доступно объяснило Реане и почему она вдруг так возлюбила ножи, и откуда ей знакома эта виртуозная техника работы с ними. Триста лет назад в Эрлони её, девчонку, звали Кхадера, Зеленоглазая Ведьма, или просто Кхад, ведьма. И в уличных драках ножи были самым удобным оружием.

Реана огляделась. Под ногами было мокро и скользко от крови. Слева человек с распоротым животом поскуливал нечленораздельно, упираясь спиной в борт, а ногами — в чей-то труп. Драка переместилась на нос корабля, где десяток пиратов ещё упрямо сопротивлялся. Кто-то из команды "Дара Килре" наверняка уже скрылся в трюме чужого корабля, присматривая, что бы экспроприировать. Те же, что продолжали сражаться… Реана передёрнула плечами. На лицах не было ни следа мысли. Не разумные существа, они действовали на рефлексах, на подсознании, не раздумывая. Искажённые рожи не имели ничего общего с лицами тех, с кем Реана трепалась за обедом. Каких-нибудь две минуты назад она и сама была точно такой же — с абсолютно пустой головой, с лицом, перекошенным в безумной усмешке, и с единственным стремлением: убить. Она знала, как кривит её губы ледяная усмешка со вкусом крови. Она и сама видела однажды эту усмешку со стороны — в странном ирреальном мире, который был разделен стеной на два… К себе такой, как и к этим нелюдям, рычавшим в пяти метрах от неё, Реана испытывала отвращение… и страх. Потому что она, ненавидящая терять контроль, в драке была пьяней пьяного, тонула с головой в этой дикой, яростной радости — упоение боем, тяжёлое, злое счастье от верного удара, смех, колючий, как искры бенгальского огня, в тускнеющие чужие глаза. И ещё Реана знала: если бы сейчас кто-то налетел на неё, рыча, останавливать агрессора она стала бы не цитатами из Нового Завета, а вполне физической контратакой. Потому что не сомневалась — хотя и хотела бы иначе! — что удар ножа надёжней и окончательнее Нагорной проповеди.

Но больше всего пугало то, что чувство упоения чужой смертью оказалось на этот раз не чужим воспоминанием, вовсе не воспоминанием, — а просто было. С ней. Сейчас.

Реана чертыхнулась сквозь зубы, вытерла и убрала ножи в рукава.

Справа что-то громыхнуло. Из люка вылез Воиза, волоча за собой растрёпанную светленькую девчонку. Воиза не успел ещё сменить лица после драки, а девчонка была, похоже, в прострации.

В голове Реаны промелькнуло: кто бы в этой стычке ни победил, финальная сцена от этого не поменяется: под занавес — делёж добычи победителями. Поскольку Реана сама принадлежала к одной из заинтересованных сторон, исход стычки не был ей безразличен, но при взгляде на растрёпанную девчонку она поняла, что присутствовать при делёжке ей бы в любом случае не понравилось. Проблема в том, что человек с выключенным сознанием — как Воиза, например, сейчас — никаких аргументов не услышит. Белобрысую эту он считает своей законной собственностью…

В это время один из пиратов, прорвавшись из толпы дерущихся, попытался бежать — и наткнулся на Воизу. Тот выпустил девчонку, вышедшую из ступора с диким визгом, и переключился на неожиданного противника. Реана сориентировалась мигом.

— Я за ней присмотрю пока! — заверила она Воизу, цепляя белобрысую на буксир. Воиза сообразил только, что в плане общения с девушками Реана ему не конкурент, и окончательно сосредоточился на пирате.

Реана, держа дрожащую и окончательно потерянную девчонку за плечи, увела её на "Килреишен"; по дороге пришлось уложить только одного — чётко пяткой в солнечное сплетение. На корабле Реана устроила белобрысую в уголок, подальше от ненужных взглядов, кинула рядом свой мешок, подхваченный попутно.

— Сиди тут, чудо. И ради всех богов здешних и нездешних, не высовывайся! Если что, зови меня, Реану. Ясно?

Круглоглазая "чудо" кивнула. Реана пообещала скоро вернуться и ушла: это всё очень хорошо, конечно, но на втором корабле ещё о чём-то шумели.

Перемахнув через борта сцепленных кораблей, Реана обнаружила, что стычка уже подошла к логическому завершению. Пленных оказалось всего восемь: пятеро сравнительно легко раненых и трое в ауте. За восьмёркой лениво приглядывали Аэрре и его топор; тут же толклись почти все матросы — за исключением тех, что ещё шуршали в чужом трюме. Толла, верхом на здоровенной бочке, кивнул Реане, подзывая. Аэрре тоже обрадовался её появлению (остальные радость выражали, почтительно расступаясь).

— А, Реана! — Аэрре приветственно помахал над головой топором-переростком — пленные съёжились. — Куда это ты запропала? Благодарение Таго, что не раньше пропала — без тебя мы бы, волей Вечных, до сих пор гремели оружием. Верно, капитан?

Толла кивнул и сказал, обращаясь к ней:

— Тебе причитается часть.

Реана замялась немного.