Идущая

— Голь перекатная, — прокомментировала Вика. — Свободней всех тот, кто ничего не имеет. Почему бы тогда не лишить себя заодно и жизни?

— Потому что тогда затруднительно будет ей наслаждаться.

Вика вскинула глаза, но по лицу Раира совершенно невозможно было определить степень его серьёзности. Он сидел, глядя в воду, и меланхолично вертел в руке травинку.

— Мне и так затруднительно, — буркнула Вика. — Ты можешь себе представить, что это такое, когда у тебя ничего совершенно нет в этом мире? Вообще ничего. Даже планов, надежд, мечтаний. Все мои мечты остались за дверью, а дверь захлопнулась! Всё! Всё начинать с чистого листа, когда нет, вообще-то, и самого листа, как нет и желания чего-то там начинать! Словно оказываешься вдруг в пустоте, бестолково дрыгая ногами от растерянности! Можешь ты это себе вообразить?!

— Могу, — сказал Раир. — Поверь мне, для этого вовсе не обязательно попадать в другой мир. Конечно, это страшно, если у тебя больше нет ничего, кроме тебя, хотя может, и того нет. Но тогда остается только два выхода: сразу взять себя в руки и начать жить заново или сперва поплакать и повозмущаться, а потом уже начинать.

— Я уже и поплакала, и повозмущалась, а вот с какого конца начинать, всё равно не представляю! — пожаловалась Вика. — Ну не могу я так, с пустого места, когда в спину дует и не на что рассчитывать. Слишком непривычно… и страшно!

— Вот это уже точнее, — улыбнулся Раир. — Привычка — страшная штука, правда? И очень сильная, к сожалению. Но многие дорого бы заплатили за то, чтобы избавиться от всего, что сковывает движения: от привычек, знакомств, привязанностей, почвы под ногами… А тебе этот подарок сделали, не требуя никакой платы. Только немного страха. Разве это слишком дорого?

— Не знаю, — сказала Вика. — Может, и не слишком. Не тот это подарок, который я мечтала получить ко дню рождения. Ну что мне с ним делать?

— Я бы для начала рассмотрел хорошенько. Может, окажется, что именно об этом ты и мечтала, просто понять не было времени? Побродить по свету, посмотреть разные города, попробовать свободу на вкус. А если вкус этот тебе не понравится, всегда можно обрасти друзьями и знакомыми, влюбиться в какой-то город… и в кого-то (он посмотрел на девушку: не обидится ли, но она и не думала. Просто задумчиво глядела в ручей). Но неужели тебе по душе всю жизнь просидеть взаперти?

— А у меня хорошее, уютное такое было "взаперти", — негромко заговорила Вика. — Терпеть не могу в себе трусость, но я боюсь. Меня слишком мало без моих привязанностей и без почвы под ногами. Теоретически я понимаю, что, раз уж всё равно висишь в воздухе, надо воспользоваться случаем и научиться летать. Но мне не хватает духу. Я не знаю, что делать. И мне страшно… Я предпочла бы просто вернуться домой, — тихо сказала она, поднимая голову.

Раир помолчал.

— Ну что ж. Если в этом мире тебе ничего не нужно, тогда ищи дорогу обратно. Раз можно пройти оттуда сюда, должен быть и путь назад.

— Нету его, — сказала Вика. — Для меня, во всяком случае. Там, дома, я умерла, кажется…

— Кажется или умерла?

— Не знаю… Может быть…

— Если ты действительно хочешь вернуться, ты попробуешь все, пока есть хоть один шанс из тысячи! Что если мост есть, а ты не пройдешь по нему лишь оттого, что сдалась раньше времени?

Вика вздрогнула и подняла загоревшиеся глаза.

— Да, ты прав! Нечего надежде биться в агонии раньше времени! Сидя здесь, я уж точно ничего не дождусь! Только… Ты часом, не знаешь, куда положено обращаться с такими вопросами? — спросила она. — Служба помощи заблудившимся путешественникам между мирами или ещё там что-нибудь…

— Ну… — протянул Раир, прикидывая. — Кое-что наверняка знает Дракон, но к нему, сама понимаешь, идти с подобной просьбой несколько бестактно… Я бы обратился к Эглитору, Мастеру Нори-ол-Те, потом, вполне может что-то знать Нанжин, арнский Мастер… Если Алирон всё-таки существует, там наверняка должны бы знать…

— Подожди секундочку! — взмолилась Вика. — Столько имен и названий, и все непроизносимые! Что это, например, за история с Алироном?

— А, — махнул рукой Раир, — это просто легенда, скорее всего. Алирон — страна эльфов, но о них вообще никаких сведений нет, кроме смутных слухов и суеверий. Есть, правда, алеир, эльфийский язык…

— Это как это? Самих эльфов, скорее всего, нет, а язык их есть?

Раир рассмеялся.

— Именно так. Эльфов никто не видел уже лет двести, как минимум, да и раньше едва ли кто-то видел, потому что ни один серьезный историк этого не упоминает. А язык есть, на нем даже говорить некоторые умеют. Дело в том, что книги святых Мальвиша и Оректа написаны в четырёх вариантах, на четырёх языках: изначально на староимперском и алеире, а позже появились переводы на арнакийский и эрлик. Принято считать, что алеир — это и есть язык эльфов. Ну и, конечно, его изучают, потому что священные книги положено изучать.

("Кому это положено? — подумала Вика. — В мире, где читать, я полагаю, умеет процента три населения! Ты сам-то откуда взялся такой: маг, фехтовальщик, спец по всем наукам и чёрт знает чему ещё?")