Идущие на смех

Новогодняя ночь была первой, когда мне, бурлящему, непредсказуемому восьмикласснику, впервые разрешили ночевать вне дома. Это была первая ночь, когда я гордо слушал бодрую речь вождя, адресованную мне лично, а затем, ошалевший от собственной взрослости, впервые сорвал поцелуй с горячих, испуганных губ…

Сколько потом ещё было этих ночей! Сколько я переслушал разных вождей, сколько ещё более горячих губ перецеловал!.. Но никогда эта ночь, освещённая огнями ёлки, не теряла для меня сказочности и ожидания чуда!.. Поэтому я всегда откликался на призывы редакций и писал новогодние рассказы, добрые и наивные. Некоторые из них я собрал в эту отдельную главу. Очень надеюсь, что после их прочтения, у вас станет теплее и радостнее на душе.

Праздник Деда Мороза

Утром, за завтраком, я сообщил Маше, что, если она будет хорошо кушать, к ней в гости придёт Дед Мороз.

– Честно? – спросила дочь.

– Честно! Вот от него письмо, – и я показал ей квитанцию, полученную на фирме «Снежинка».

Маша съела две тарелки каши и попросила добавки.

Дед Мороз должен был явиться ровно в половине второго, как раз перед дневным сном дочери.

К двенадцати я подмёл в комнате и помыл пол в передней. В час дня я надел на Машу самое нарядное платье и повязал на голову самый большой бант. В половине второго мы открыли входную дверь, вынесли в переднюю два стула и сели ждать.

Деда Мороза не было.

– Давай я ещё каши поем, – предложила дочь.

С двух до трёх мы провели в парадном, заглядывая в глубину лестничного пролета. В четыре я снял с Маши самое нарядное платье и развязал самый большой бант. Ребёнок заснул у меня на руках: сказалось нарушение режима и переедание.

Только я уложил дочку – раздался звонок. Открыв дверь, я увидал огромный мешок, а под ним что-то маленькое и согнутое. Это был он, долгожданный Дед Мороз, правда, немного необычный: худой и нескладный. Шея тоненькая, голос писклявый, голова маленькая, как фига. Полуметровая борода привязана к оттопыренным ушкам.

– Здравствуй, девочка Маша! – пропищал Дед Мороз и попытался меня поцеловать. Я отшатнулся – он с размаху пролетел мимо, ударился головой об вешалку, разбил зеркало и поздравил меня с Новым годом.

Дед Мороз был пьян, как инспектор после ревизии.

С большим трудом я втащил его в комнату и подставил ему стул. Он сел мимо стула на пол, где и просидел до конца своего визита.

Я нерешительно тронул дочурку за плечо.

– Машенька, к тебе дедушка Мороз пришёл. Только он немножко устал, он отдыхает.

Маша немедленно проснулась. Я очень боялся, что она разочаруется и перестанет верить в новогодние чудеса. Но Маша с материнским состраданием смотрела на обмякшего деда-мальчика.

– Конечно, он ходит, ходит, всем приносит подарки… А его самого никто не поздравляет!.. – Она слезла с кроватки, подошла ко мне и прошептала: – Пусть он отдыхает, а мы его будем поздравлять, ладно?..

Отказать дочери в таком гуманном начинании я не мог.

Маша вынула из шкафчика своего любимого зайца и – вложила его в необъятный мешок Деда Мороза. Потом она станцевала и спела песенку.

Дед Мороз сидел неподвижно. Голова его низко свешивалась на грудь: тяжёлая борода, как гиря, тянула её к земле.

Маша стала снимать с ёлки мандаринки и вкладывать их в рот Деду Морозу. Тот глотал их, не очищая и не разжёвывая, как пилюли. После каждой отдавал честь и произносил:

– Блгдру… Блгдру…

В тепле его окончательно развезло.

Проглотив последнюю мандаринку, он двумя руками взял себя за уши и оттянул голову назад. Увидев меня, очень удивился и спросил:

– Снгрчка?

Ему было жарко. Он снял бороду и вытер ею лицо. Потом надел её обратно, но уже чуть ниже, под подбородок, обвязав тесёмки вокруг шеи. Борода теперь напоминала слюнявчик, но зато голова освободилась от противовеса. Дед Мороз поднял голову, увидел Машу и, вспомнив о своих обязанностях, сообщил:

– В лсу рдлась ёлчка.

И тут же заснул.

– Погаси свет и включи лампочки на ёлке, – шёпотом попросила Маша.

– Зачем?

– Пусть ему приснится праздник.

Праздник Деда Мороза продолжался около двух часов. Всё это время мы с Машей ходили по квартире на цыпочках.

Наконец, дед проснулся.

Он оказался милым и застенчивым пареньком.

– Вы уж простите… Извините… – лепетал он, сообразив, что произошло.

– Где это вы так? – спросил я.