Идущие на смех

Ездить в ней теперь было просто удовольствием: ничто не звякало, не звенело. Дверцы не хлопали оглушительно, как прежде, а тихо и нежно шмякали. Правда, от сильного броска они влипали в кузов, и после этого открыть дверцу можно было только по частям. Но если хорошо надавить, то выйти из машины удавалось и не открывая дверцы.

Летом, в хорошую погоду, можно было любоваться природой, прободав головой крышу, а потом «вдёрнуть» голову обратно и замазать за собой отверстие.

Единственное неудобство ощущалось при ночной езде: от включённых фар пластилин разогревался, размягчался, и фары выпадали из глазниц. Поэтому Юра их не включал: жена Лида, высунувшись из кабины, освещала дорогу карманным фонарём.

– Мой приятель согласен её купить, – сообщил Юре Винни-Пух. – Продашь?

– Ни за что! – отверг это предложение Юра, для убедительности рубанул ладонью, задел за что-то и поранил себе руку. Показалась кровь.

– Замажь пластилином, – посоветовал Иосик.

Юра так и сделал – рана затянулась.

С тех пор друзья стали замечать в Юре изменения: у него вдруг резко раздались плечи, на руках и ногах выросли рельефные мускулы. Курносый нос выровнялся, на нём даже выросла аристократическая горбинка. Когда играли в баскетбол, Юра легко вытягивался, становился выше всех и забрасывал, вернее, закладывал мяч в корзину. Когда надо было переносить тяжёлые вещи, Юра сжимался, становился широким и приземистым. И в квартире у него произошли заметные перемены: комнаты были обставлены теперь самой модной, самой дорогой мебелью, причём, разноцветной. Её можно было либо сплюснуть, либо растянуть – в зависимости от размеров комнаты. А на садовом участке выросла шикарная дача с башенками, литыми воротами, зубчатыми стенами. Для сходства со старинным замком достраивался подвесной мостик. Он был ещё недоделан. Возле него стоял мрачный Юра.

– Чего опять киснешь? – спросил приехавший в гости Иосик. – Чего тебе ещё не хватает?

– Для полного счастья мне опять не хватает денег.

– Зачем тебе деньги?

– Чтобы купить ещё пластилина, – грустно ответил Юра.

Что-нибудь пушистенькое

В семье Иосика существовала традиция: дети сами решали, какой новогодний подарок им преподнесут родители. Причём, каким бы неординарным не было их желание, оно выполнялось, иначе энергичные детки выражали такой активный протест, что квартира превращалась в камеру пыток: из детской нёсся пронзительный дружный вой, причём, круглосуточно, ни на секунду не прерываясь: дети разбивались на две группы и выли посменно – пока одна группа выла, другая отдыхала, потом наоборот. Не раз среди ночи Иосик выскакивал из тёплой постели, заткнув уши, выбегал из дому и остаток ночи досыпал в скверике на скамейке.

В прошлом году, двадцать пятого декабря, старший сын Емельян от имени всех братьев и сестёр потребовал:

– Подарите нам что-нибудь живое и пушистенькое.

Его поддержали все братья и сёстры: Ермак, Епифан, Лука, Пульхерия и Фёкла. (С помощью своих детей Иосик и Рая возрождали старые российские имена).

На следующий день Иосик принёс в дом два жёлтых пушистых комочка, которые оказались новорожденными цыплятами. Дети были счастливы. Они кормили их крупой, хлебом, сыром. Цыплята оказались прожорливыми, как крокодилы: они безостановочно заглатывали все приношения и в благодарность выдавали такое количество удобрений, которого хватило бы поднять урожайность во всей Аравийской пустыне. Но поскольку они удобряли не почву, а ковры, то разъярённая Рая водворила их в тёмную кладовую, строго-настрого запретив детям выпускать пленников.