Идущие на смех

Цыплята росли в своей темнице не по дням, а по часам и вскоре превратились в двух крупных разноцветных петухов, которых дети назвали Мюллер и Штирлиц.

То ли от темноты, то ли от одиночества – у петухов сформировались мерзейшие характеры, они просто озверели: круглосуточно дрались друг с другом, оттачивая своё мастерство профессиональных хулиганов. Когда раз в неделю Рая открывала кладовку, чтобы почистить «Авгиевы конюшни», оба петуха пулями выстреливали наружу и, понимая, что время на свободе у них очень ограничено, старались успеть сделать как можно больше пакостей: гонялись за детьми, атаковали Раю, перевернули аквариум с рыбами, а кошку Марью доклевали до того, что она выбросилась из окна шестого этажа. С каждым днём петухи становились социально опасными. В довершение всех бед они стали дуэтом петь. Пели по ночам, в самое, казалось бы, непетушиное время: в полночь, в два часа, В половине четвёртого… Причём, очевидно, назло, пели мерзкими, скрипучими голосами, от которых просыпался весь дом, и жильцы начинали стучать в двери и скандалить. А сосед-мусульманин пригрозил устроить под дверью теракт, если они не перестанут передразнивать муэдзинов. Надо было срочно что-то предпринимать, но избавиться от петухов было сложно: они пользовались любовью детей, потому что отвлекали на себя внимание родителей. Да и кто бы купил или принял в подарок такое проклятие: слух об этих хулиганах уже разнёсся по всему городу.

– В конце концов, кто царь природы?! – возмутился Иосик. – Распустили пернатых! Дрессировать их надо, вот что!

И Иосик стал готовиться к дрессуре. У приятеля-фехтовальщика он одолжил металлическую сетку и надел её на лицо. Потом потребовал ремень. Дети принесли тяжёлый плетённый пояс.

– От чего этот ремень? – поинтересовался Иосик.

– От попки, – ответил самый маленький Иосикович, который часто с этим ремнём соприкасался.

Чтобы дети видели триумф отца, но были в безопасности, Иосик усадил их высоко на шкаф, как на трибуну. Потом подошёл к кладовке, приоткрыл дверь, щёлкнул ремнём о пол и выкрикнул:

– Ну-ка, выходите, Пети-петушки, золотые гре…

Больше он ничего сказать не успел, будучи сбит с ног двумя ударами петушиных тел. Он ещё умудрился взмахнуть ремнём, но это было его последнее осмысленное действие: Мюллер за секунду выклевал ему в туфле дырку, а Штирлиц в виртуозном прыжке вскочил ему на грудь, вцепился когтями в галстук и, оттолкнувшись от груди, взлетел, затягивая петлю на шее противника, который стал синеть и хрипеть. Если бы петух ещё несколько секунд продержался в воздухе, Иосик бы, конечно, задохнулся, подвешенный на собственном галстуке. Но курица не птица, а петух не вертолёт: Штирлиц стал падать. Правда, пролетая мимо лица Иосика, он успел крыльями надавать ему пощёчин. В это время Мюллер, продолбив в туфлях ещё несколько дырок, выклёвывал Иосику мозоли.

От этого зрелища дети были в восторге. Они спорили, кто победит, устраивали пари. Большинство ставило на петухов, потому что «у папочки нет клюва».

Штирлиц, всё ещё не выпуская галстук из когтей, повис на нём вниз головой и клювом вырывал клочья из брюк Иосика, добираясь до самых болевых точек. Это вызвало повышенное Раино беспокойство и заставило её действовать. С криком «Не позволю!» она вцепилась в петуха, оторвала его от Иосика вместе с галстуком и бросила в кладовую. Туда же с помощью вызванных на помощь соседей был водворён взбесившийся Мюллер. Захлопнув дверь кладовки, Рая повернулась к мужу:

– Ты победил – ложись и отдохни.

Иосик сделал неопределённое движение руками, но с места не сдвинулся: оказывается, петухи успели обгадить сетку, и он ничего не видел.

– Это в них молодая кровь бунтует, – объяснил Серёжка Винни-Пух. – Им требуется женское общество. Вспомни, как ты в их возрасте петушился.

Иосик незаметно указал глазами на Раю, мол, не выступай, а вслух заявил:

– Мы собираемся отвезти детей в деревню к тёще – возьмём с собой петухов: у тёщи полно кур.

Раина мама, Полина Марковна, имела домик и маленький дворик, в котором развела небольшое хозяйство: десятка два кур-несушек, красавец-петух Лёва и собака Шарик. Она обрадовалась двум молодым петушкам, очень весёлым, как заочно представил их Иосик, предусмотрительно скрыв подробности их характеров.

Мюллера и Штирлица привезли в специально купленной клетке, используемой для перевозки собак, и поставили в центре двора. Клетку обступили куры. Петух Лёва степенно направился к приезжим.

– Пусть познакомятся и подружатся, – с этими словами Полина Марковна открыла клетку.

Иосиковы дети только было собрались поспорить, как долго продержится петух-хозяин, но не успели: две шаровые молнии вырвались из клетки и ударили в петуха – из Лёвы веером полетели перья. Через несколько минут ощипанный красавец превратился в лысого урода с голой пупыристой спиной и с полным отсутствием того, что когда-то называлось хвостом. Увидев своё отражение в оконном стекле, Лёва охнул и стремглав бросился со двора. Больше он не появлялся. В окрестностях многие видели голого петуха, который прятался под кустами, скрываясь от позора.

Изгнав Лёву, Мюллер и Штирлиц стали безраздельно властвовать во дворе. Пёс Шарик, который все годы считался самым злым сторожем, теперь в шоковом состоянии, с выклеванным носом тихо дрожал в своей будке. Впрочем, потребность в стороже отпала напрочь – во двор никого нельзя было даже калачом заманить: петухи с восторгом садистов набрасывались на каждую новую жертву. Полина Марковна перед тем, как выйти во двор, несмотря на жару, надевала высокие резиновые сапоги и ватную телогрейку, но и эта спецодежда была уже вся изодрана в клочья. Что же касается взаимоотношений с курами, то тут просто надвигалась катастрофа: Штирлиц и Мюллер были инкубаторными петухами, росли без отца – их никто не научил, как надо обращаться со слабым полом, не объяснили их мужских обязанностей. Поэтому они восприняли кур, как враждебную армию, которую надо извести и уничтожить: с утра до вечера, не давая ни секунды покоя, гоняли их по двору, по кругу, вдоль заборчика, с таким остервенением, как-будто готовили их на олимпийские соревнования по бегу. Куры чахли, худели, теряли перья. Конечно, о яйцах уже и речи быть не могло: преследователи не давали несушкам присесть ни на секунду.

Правда, некоторые умудрялись снести яичко набегу, но петухи тут же яростно растаптывали его. Стало ясно, что со Штирлицем и Мюллером надо кончать.

Полина Марковна вручила Иосику огромный кухонный нож и потребовала, чтобы он немедленно зарезал «своих бандитов». При виде ножа Иосик полез за валидолом и стал белым, как таблетка. Рая попыталась его морально поддержать:

– Считай, что ты на охоте.

Иосик создал себе репутацию опытного охотника, рассказывая детям, как в молодости он ходил с рогатиной на медведя. На самом деле медведя он видел только в зоопарке и до сих пор был уверен, что рогатина – это большая рогатка… Чтобы оттянуть время, он стал точить нож и точил его до захода солнца, пока нож не превратился в скальпель.

– Они уже в сарае, – сообщила Полина Марковна, снимая остатки ватника.

Откладывать дальше было невозможно. Детей уложили спать пораньше. Иосик съел ещё две таблетки валидола и направился к сараю. Женщины с крыльца подбадривали его.

Открыв дверь, Иосик сразу увидел обоих петухов. Они стояли рядом, прижавшись друг к другу, крыло к крылу, и смотрели на Иосика. Не пробовали удрать, не пытались молить о пощаде, а продолжали, не мигая смотреть прямо в глаза приближающейся опасности. И «опасность» не выдержала: остановилась на ватных ногах, выронила нож и с криком «Не могу! Они всё понимают!» в истерике выскочила во двор. Её, то есть его, трясущегося Иосика, увели в дом, напоили мятой и уложили в постель под тёплое одеяло. Потом, вспомнив о петухах, женщины с прежними предосторожностями направились в сарай. Но ни Штирлица, ни Мюллера там не было. Как они смогли выйти из запертого сарая – непонятно. Их долго искали и в подвале, и на чердаке – братья-разбойники исчезли навсегда.

– Убеждён, что это пришельцы из космоса, – заявил приехавший в гости Серёжка Винни-Пух. – Они ещё вернутся на летающей тарелке в виде цыплят-табака.

Постепенно возвращался покой и порядок. Осторожно высунул из будки зарубцевавшийся нос сторожевой пёс Шарик. Куры ещё некоторое время по инерции носились по кругу, а потом стали тормозить. Появился новый степенный петух Виля и тут же приступил к своим обязанностям. Детям снова стали давать на завтрак свежие яйца всмятку.

Прошло лето, кончились каникулы, дети вернулись обратно в город. О возмутителях спокойствия стали забывать. Все. Кроме Иосика. Он, главный душитель петушиной свободы, вдруг загрустил и затосковал, Нет, жизнь его протекала по-прежнему: ходил на работу, встречался с друзьями, воспитывал детей. Но, открывая дверь в тёмную кладовку, почему-то невольно хмурился и вздыхал, а по ночам ему снились Штирлиц и Мюллер в шляпах с павлиньими перьями и со шпагами на боку. И где-то, в самой глубине сознания, как световая реклама, пульсировала мысль: неужели он собственноручно изгнал из своей жизни то яркое и необычное, что послала ему судьба?

Но однажды, в радионовостях, он услышал, что в окрестностях города какие-то неизвестные хищники похищают цыплят, кур и даже мелкий рогатый скот: в лесу нашли растерзанного барашка. И Иосик возликовал: это могли быть только они, его пиратствующие петухи. Значит, они живы, они на свободе!.. У него исправилось настроение: он пел, шутил, боролся с мальчишками. И когда, уложив детей, Рая призналась, что у них будет ещё один ребёнок, Иосик твёрдо заявил:

– Если родится сын, назовём его Петей.

И всё понимающая Рая добавила:

– Хорошо бы двойню: Петя Первый и Петя Второй.