Идущие на смех

– Вот! – Иосик указал на первого малыша. – Здесь… – менее уверенно добавил он, указывая на второго. – Этот… – Его рука в растерянности повисла над третьим. Он осознал весь трагизм происшедшего и снова взорвался. – Что ж это получается?! Люди мучаются, стараются, рожают, а они путать?! Да за такие дела!.. – Воинственно размахивая руками, он наступал на виновницу происшествия. Она расплакалась.

– Погоди орать, – успокоил его Юра. – Давайте спокойно обсудим ситуацию. Есть же у них какие-то отличительные признаки. У моего, например, должны быть голубые глаза.

– У них у всех голубые, – всхлипывая, произнесла медсестра.

– Мой должен быть брюнетом, – выкрикнул Иосик.

– Они все лысые, – снова уточнила девушка.

Но Юра не сдавался.

– Должен же в них заговорить голос крови, – он склонился над тачкой и засюсюкал. – Сынок! А-гу-гу!.. Откликнись!..

Один из малышей заплакал.

– Смотрите, он узнал меня! – обрадовался Юра. – Но почему он плачет?

– Он увидел, кто его отец, – объяснил Сергей. Юра отмахнулся от него и снова склонился над тачкой.

– Сыночек! Ты – Матусевич, верно?

Заплакал второй младенец. Юра растерялся.

– Ничего не понимаю… Кажется, отвечал тот, а теперь… Кто из вас отвечал, а, маленькие?.. – Заплакал третий. – Теперь этот… – Юра совершенно был сбит с толку. – А может, у меня тройня?

– Что будем делать? – стиснув зубы, проговорил Иосик.

– Надо бросать жребий! – решил Серёжка. – Какой выпадет, того и возьмём. В конце концов, не так важно, кто родил, важно, кто воспитал.

– А наследственность?! – вскричал Иосик. – Мой, может, талантливым учёным будет, а твой по ночам храпеть, как ты!

– Мне надоела твоя истерика. Я беру первого попавшегося, а вы разбирайте остальных.

Серёжка сделал шаг к тачке, но Иосик пулей сорвался с места и стал у него на пути, как курица-наседка, заслоняющая своих цыплят.

– А ну, отойдите от моих детей!.. Мне чужого не надо, но моего сына – вынь да положь!.. Отдайте отцу сына!.. – закричал он с пафосом. – А то всех троих заберу и буду сам воспитывать…

– «Сам воспитывать», – передразнил его Сергей. – Тоже мне мать-одиночка!

Иосик склонился над детьми, нежно притронулся к первому.

– Сыночек мой… – Поправил одеяльце над вторым. – Маленький мой… – Погладил третьего. – Кровушка моя… – Потом вдруг схватился за голову и запричитал. – Что же это получается? Человек не успел родиться, а уже без отца, без матери?.. Уже сирота?.. Уже подкидыш?.. Уже вдова?..

– У меня есть предложение, – прервал его стенания Юра. – Давайте жить одной семьей и воспитывать троих детей.

– А фамилия?.. Чью фамилию они будут носить?

– Я предлагаю мою.

– Ну, конечно: я буду Дуклер, а мой сын – Матусевич, да?

– Ты можешь тоже перейти на мою фамилию, – миролюбиво предложил Юра.

– Я вижу, без жребия не обойтись, – заключил Винни-Пух и стал надписывать бумажки.

– Это всё из-за тебя! – вдруг набросился Иосик на Юру. – Ты просил принести детей!

– А, по-моему, ты!

– Не надо ссориться, – Сергей примирительно положил руки им на плечи, – ведь вы теперь родственники: может, через минуту он станет отцом твоего ребёнка.

Иосик и Юра сразу сникли, подавленные этой мыслью. Затем Иосик виновато тронул Юру за рукав.

– Я тут на тебя орал… Не обижайся… И если мой сын достанется тебе, пожалуйста, будь с ним поласковей…

– И ты тоже… – Юрин голос дрогнул. – Не помни зла… Ребёнок не виноват…

– Что я – изверг?!

Они стоят виноватые, просветлённые, готовые прослезиться.

– Я горжусь вами! – Сергей поцеловал каждого в лоб. – А теперь приступим. – И он перемешал в шляпе скрученные бумажки.

– Стойте! – В дверях появилась Любовь Петровна. – Сказано, склероз!.. Как мне раньше в голову не пришло… Надо их перевесить.

– Зачем?

– Чтобы узнать, кто чей. Ведь против каждой фамилии точный вес стоит, ну, и…

– Гениально! – закричал Серёжка. – Качать Любовь Петровну!

– Качать потом. А теперь поехали взвешиваться!

Она подхватила тачку, чтобы её увезти. Но в дверях бронзовым монументом встал Иосик.

– Извините, но взвешивать в подсобке мы вам не позволим. Здесь! На прилавке! На глазах у покупателей!

– Иосик народный контролёр, – пояснил Сергей, – он будет стоять насмерть.

Через несколько минут весы, принесённые медсестрой, были установлены на столе. Любовь Петровна вручила девушке листок с записями весовых категорий и приказала сверять с показателями. Она положила первого младенца на весы. Все застыли в ожидании.

– Четыре килограмма двести грамм, – торжественно объявила акушерка.

Медсестра сверила с листком и сообщила:

– Это Грин.

– Мой! Я так и думал! – закричал Винни-Пух. – Самый красивый!

Увидел, что акушерка привязывает к ножке ребёнка номерок, и попросил:

– Пожалуйста, морским узлом, хорошо?..

Любовь Петровна положила на весы второго новорожденного.

– Четыре килограмма шестьсот пятьдесят грамм.

– Матусевич! – объявила медсестра.

– Какой богатырь! – обрадовался Юра. – И толще, чем у Грина.

– Мой мускулистей! – парировал Серёжка. Потом обратился к Иосику, указав на третьего младенца. – Значит, этот твой.

– Пусть перевесят, – мрачно потребовал Иосик. Потом забрал у медсестры листок. – Я сам проверю.

– Два килограмма восемьсот грамм, – сообщила акушерка вес третьего.

– Ничего подобного! Здесь два килограмма восемьсот десять грамм. – Иосик дал выход сдерживаемому гневу. – И так меньше, чем у всех! Выдали какие-то остатки, так и здесь обвешивать! Утруска-усушка?!

– Чего ты скандалишь? Не усушка, а утечка. – Сергей показал ему мокрую пелёнку.

– Всё! – объявила акушерка. – Представление окончено!.. Поехали завтракать.

Она укатила тачку с детьми.

Медсестра задержалась и подошла к Иосику.

– Вы не расстраивайтесь. Он немножко недоношенный, но из недоношенных обычно вырастают талантливые дети, так написано в учебнике.

– Правильно! Я тоже недоношенный, – обрадовался Иосик и настроение его сразу исправилось. – А вы – хороший специалист, я вам напишу благодарность!

– За что? – смутилась девушка. – Я ведь такое натворила!

– Зато, благодаря вам, дети увидели своих отцов. Теперь они лежат и гордятся. – Серёжка вытащил из кошёлки и протянул медсестре букет из трех бананов. – С наступающим Новым годом!

Когда девушка ушла, Винни-Пух обнял друзей за плечи.

– Ну, отцы-молодцы!.. Не знаю как вы, а я завидую нашим сыновьям: они богаче нас.

– Ты накопил для своего сына много миллионов, господин Ротшильд?

– У меня большее богатство, чем деньги. Я приобрёл за свою жизнь двух верных друзей, которых по наследству передаю сыну. Он не успел родиться, а у него уже есть вы!

– Мы – это богатство! – охотно согласился Иосик. – Но оно скоро кончится, лет через тридцать-сорок.

– Ничего! К тому времени каждый из них приобретёт своих собственных друзей и станет ещё богаче!

Откуда-то издалека донёсся бой курантов, звучащих по радио, и Сергей прервал фразу.

– А ну, в темпе!

Он достал бутылку шампанского и стал её открывать.

– Во что же налить? – тоскливо произнёс Юра, осматривая приёмный покой в поисках какой-нибудь посуды. И вдруг его взгляд остановился на целлофановом пакете, в котором красовались три новеньких белых горшочка. – А что, если?..

– Конечно! – подхватил его идею Иосик. – Великолепные заздравные чаши. Поэтому за ними и была очередь!

Он вынул горшочки, смахнул носовым платком с них пылинки и подставил Сергею, который уже откупорил шампанское.

– С Новым годом! – торжественно провозгласил Юра.

– И с новым родом! – добавил Иосик.

Друзья чокнулись горшочками.