Идущие на смерть

– Ничего, – пожал он плечами и, видя удивленные глаза девушки, пояснил: – Пройдет время контрольного сеанса связи, потом резервное время, а потом сюда придет другой корабль.

– Скоро?

– Ну, сейчас посчитаем. Готовить его начнут сразу после того, как мы пропустим первый сеанс. Вероятнее всего, возьмут один из стоящих в оперативной готовности. На нашей базе сейчас таких три – два корвета и эсминец. Корветы не пошлют – информации, которую мы уже передали, достаточно, чтобы понять, они здесь бесполезны и чрезмерно уязвимы. Подошел бы фрегат, но сейчас их под рукой просто нет, а брать из основного состава – так это двое суток на подготовку, как минимум. Стало быть, эсминец. Ему сюда продираться дня три, не меньше. Стало быть, помощь появится в срок от семи до десяти дней. И не факт, что мы выйдем с ним на контакт сразу, скорее уж, наоборот. Все же он будет задействовать все системы маскировки. Так что ориентируйся на то, что тебе придется терпеть мое общество недели две примерно.

А мне потом чувствовать, что новые погоны я ношу не по праву, добавил он про себя. Медведь их не зажмет, разумеется, да и сделать мы успели не так уж мало, но себя-то не обманешь. Покалеченный корабль – ошибка капитана, и не одна. Вначале позволил себя обнаружить, потом не сразу разобрался, с какими противниками имел дело. В общем, паршиво.

Каталина думала, очевидно, так же, но по другой причине. Впрочем, ее мотивы были на поверхности. Две недели делить каюту с озабоченным мужиком (а она Костина наверняка считает именно таким, спасибо и его доморощенной «психотерапии», и европейской системе воспитания), в то время как на планете гибнут ее, Каталины, соотечественники.

Наверняка гибнут, поскольку, судя по поведению врага, Малая Севилья полностью под их контролем. Ни одна оккупация без жертв не обходится, это можно сказать точно, а значит, крови хватает. В такой ситуации начинаешь чувствовать определенный дискомфорт. Сам Костин чувствовал бы наверняка, а девчонка, как он уже успел определить, в этом плане мало от него отличалась. Это не вполне соответствовало его представлениям о том, как ведут себя европейские женщины, да и мужчины тоже. По мнению Костина, да и вообще большинства тех, кого он знал, вся нехитрая психология европейцев сводилась к простому «умри ты сегодня, а я завтра», но, возможно, ему встретилась не вполне типичная их представительница? Или, может, это его представление о них не соответствует истине? Равновероятно, пожалуй.

Две недели – это как раз тот минимум, который необходим человечеству в лице русского адмирала для того, чтобы разобраться в ситуации. Что будет потом, вообще неясно. Притом что на своих надежды мало – прошла уже куча времени, но ни испанских, ни французских, ни каких-либо еще кораблей здесь так и не появилось. Выводы? А вот это будет интересно, какие выводы она сделает, что за идеи возникнут в этой очаровательной головке и как она попытается сподвигнуть сурового русского парня претворить их в жизнь. Так что Костин откинулся на спинку дивана и, полуприкрыв глаза, начал ожидать продолжения разговора.

А девушка молчала. Минуту, две, десять… Только барабанила пальцами по столу. Кого другого это бы раздражало, но Костину было все равно. Нервы слабые не у того, кто в задумчивости выбивает пальцами дробь, а у того, кого это выводит из себя. Те же, кто летает на малых рейдерах, люди априори спокойные, даже флегматичные, другим в одиночном полете слишком тяжело.

Каталина заговорила, когда лейтенант уже потерял надежду услышать что-то осмысленное и начал тихонько задремывать. То ли молчать надоело, то ли решила, что сделала уже достаточную паузу. А может, и впрямь только-только в голову мысль пришла, кто знает.

– Я знаю, как отправить сообщение.

– Вот как? Слушаю тебя внематочно.

– Что?

– Внимательно. Это я оговорился.

Каталина дернула щекой, но смолчала. Вместо этого встала, тронула рукой сенсор и зажгла над столом голографическую карту системы. С теми немногими системами, к которым у нее был здесь доступ, она уже освоилась и управлялась вполне уверенно. Легкими движениями пальцев покрутив карту, она наконец выбрала наиболее удобный, с ее точки зрения, ракурс и вновь коснулась клавиатуры, на сей раз куда аккуратнее. Зажглась крошечная голубая точка, замигала… Не так и далеко, кстати.

– Резервный флотский ретранслятор. Мы сможем к нему подключиться?

– Думаю, да. Если знаешь код, разумеется.

– Не знаю.

– Придется порыться в нашей базе данных. Или взломать, это дольше, – Костин задумался. – Штука наверняка секретная, а?

– Я – штурман, – сухо ответила девушка. – Имею доступ к картам любого местного уровня. Под подписку о неразглашении, конечно, но, думаю, на это сейчас можно наплевать и забыть.

– Понятно. А почему расположили так близко к центру системы?

– Не знаю, меня это не касалось. Это как-то меняет дело?

– Не то чтобы… Просто так у противника больше шансов нас обнаружить, а они ведь один раз уже как-то сделали это.