Идущие на смерть приветствуют тебя

— Хочешь разориться, Кастор? — удивился патриций, полагая, что, как бы ни старался Тит Сервилий, ему вряд ли удастся пробить брешь в сердце Ниссы…

— Ставлю два серебряных денария,[47] — настаивал александриец.

— Ну, допустим, он победит. А как убедиться, что это так? — возразил сенатор.

— Пусть представит доказательство, — подмигнув, пообещал Кастор. — Что-нибудь очень личное, какую-нибудь деталь ее интимного туалета, не знаю. Ну что-нибудь вроде тех лепестков из ткани, которыми она прикрывает грудь и бедра… Заплатишь только в том случае, если Сервилий принесет тебе это!

Аврелий согласился, но, как всегда, когда имел дело с хитрым вольноотпущенником, стал ломать голову, где же тут кроется обман.

Все-таки он пожал ему руку, согласившись поспорить, и тут же пожалел: все эти деньги Кастор потратит, чтобы помочь Сервилию соблазнить актрису, но если Помпония узнает… Нет, увлечению славного Тита необходимо безжалостно положить конец, причем немедленно!

8.

За шесть дней до июньских ид

— Хозяин, позволишь… — Парис, управляющий домом семейства Аврелиев, с почтительным видом ожидал на пороге. — Прибыли ответы из Бононии, куда их положить?

— На стол в моем кабинете, — ответил сенатор. — Кстати, почему ты не сообщил мне о приходе архитектора, который строит виллу на Питекузе?[48]

Парис покраснел и в полнейшем смущении опустил глаза.

— Наверное, я забыл, хозяин… — растерянно признался он.

Аврелий с удивлением посмотрел на него. Поистине необыкновенная память управляющего вошла в поговорку: за многие годы службы пунктуальный слуга ни разу не забыл ни об одной, даже самой мелкой, детали.

— Скажи-ка, тебе не кажется, что с Парисом что-то происходит? — вскоре после этого разговора спросил Аврелий Кастора. — Какой-то он последнее время странный. Будем надеяться, что не заболел, а иначе что же я без него буду делать!

Грек проглотил, не подав виду, столь лестное суждение об управляющем. Противоположные по характеру и склонностям, Кастор и Парис, хоть и служили у одного хозяина, считались вечными соперниками.

— Помочь тебе разобраться с этими двумя-тремя посланиями? — поинтересовался секретарь, желая показать хозяину, что без него, Кастора, ему тоже не обойтись.

Всегда стоит, считал Кастор, добровольно взяться за какую-нибудь несложную и легкую работу, дабы избежать потом долгой и трудной. Он быстро просмотрит вместе с хозяином пару писем и будет свободен целый день.

— Если пожелаешь… — с благодарностью согласился хозяин.

Кабинет, где Публий Аврелий любил изучать в уединении труды своих любимых философов, выходил в перистиль, самую спокойную часть дома.

— О боги! — воскликнул патриций, открыв дверь.

Кастор в изумлении вытаращил глаза: повсюду лежали сотни и сотни запечатанных свитков. Они заполняли стол, стулья, полки, громоздились вокруг бюста Эпикура, грудой лежали на полу.

— Как хорошо, Кастор, что ты согласился помочь мне… Подумать только, а я хотел дать тебе выходной! — усмехнулся сенатор.

Подавив стенание, секретарь опустился на пол там, где еще оставалось немного свободного места.

— Ну что же, начнем, — сказал хозяин, садясь рядом. — Смотри-ка, смотри… Вот человек, родившийся в Форуме Галльском, пишет, что знал Хелидона в молодости…

— Куртизанка Квинтилла хвастается, что часто бывала у него…

— Прачка из Мутины уверяет, что Хелидон не расплатился с ней за стирку… Это еще что, Кастор, послушай вот это письмо: «Септиций Рустик Публию Аврелию Стацию. Знаменитый сенатор, вы там, в Риме, не такие хитрые и потому всему верите. Хелидона, говорю я вам, на самом деле зовут Плацид, он работал в Мутине у веревочника Спурия и доставил ему много хлопот, даже служанка от него забеременела. Хорошо знаю это, потому что названный Спурий — мой свояк, то бишь женат на моей сестре Деции и теперь живет здесь, в Бононии, и награда ему была бы весьма даже кстати, потому как ему надо кормить четырех детей, а вместе с ним самим и женой всего, значит, шестерых человек, а веревки теперь очень плохо продаются»… Герой военнопленный, единственный, кто уцелел в деревне!.. Неплохую легенду придумал себе Хелидон, — присвистнул Аврелий.

— Вот тоже интересно, хозяин, — сказал Кастор, — письмо некоей Плациды, простой горожанки из Форума Галльского. Она спрашивает, когда Сергий Маврик решится наконец отдать ей собственность ее сводного брата Хелидона, единственной наследницей которого она является.

— Неплохо, неплохо… — согласился патриций, явно довольный.

Спустя два часа, внимательно просмотрев всю почту, Аврелий и Кастор располагали подробнейшей биографией прославленного гладиатора: родился в Форуме Галльском, настоящее имя Плацид, со временем перебрался в Мутину. Свободный человек и гражданин Рима. С самого детства приводил мать в отчаяние. Поработав веревочником, каретником, продавцом овощей и фруктов, носильщиком, Плацид попробовал себя на арене, и это дело пришлось ему по душе. С тех пор в Мутине он больше не появлялся, но заботился, правда, о сестре, испытывавшей финансовые затруднения, ежемесячно отправляя ей некую сумму.