«Идущие на смерть» (СИ)

— Это еще не все, ваше превосходительство. Я обдумал, как можно вооружить наши большие броненосные крейсера из состава ВОКа гораздо серьезнее. В своем нынешнем виде, имея 4-203 мм и 16-152 мм пушки, они в бою будут значительно слабее японских кораблей типа «Асама». За счет неудачного расположения артиллерии с «погонными» пушками, бортовой залп составляет всего два восьмидюймовых и семь шестидюймовых ствола. Но если соорудить на верхней палубе по три бронированных каземата на каждый борт, полностью сняв мелкокалиберную противоминную артиллерию, то можно дополнительно установить четыре 152 мм пушки, добавив к ним пару «погонных» орудий, которые потребуется переставить. А взамен последних установить на баке и юте по одной восьмидюймовой пушке со щитовым прикрытием, — Кутейников положил перед Витгефтом листок бумаги с рисунком и описанием к нему — разъяснительной запиской.

И продолжил говорить с горячечным блеском в глазах, было видно, что молодой человек буквально захлестнут эмоциями от хорошо проделанной работы, в которую по-настоящему влюблен.

— Наши корабли имеют высокий борт, приличную дальность плавания и мореходность. Но для эскадренного боя с крейсерами типа «Асама» совершенно не годятся — площадь бортового бронирования в два раза меньше, и при равенстве в 152 мм пушках, на вражеских кораблях все 203 мм орудия в башнях — четыре против наших двух. А вот в перевооруженном виде «Россия» и «Громобой» могут постоять за себя — в восьмидюймовых пушках станет полное равенство, а против семи японских 152 мм орудий будет уже десять наших. Да, «асамоиды» защищены гораздо лучше, но в таком виде наши крейсера смогут дать им «сдачи», а при волне будут иметь даже определенное преимущество, которое дает высокий борт.

— А что с «Рюриком»?

Витгефт умышленно задал этот вопрос — из рассказа Ухтомского он знал, что этот корабль героически погибнет 1 августа в бою с отрядом Камимуры у острова Ульсан в Цусимском проливе.

— Старый корабль, ваше превосходительство, даже после ремонта машины будут едва держать 17 узлов. Лучше вывести его из отряда — «Россия» и «Громобой» быстроходные в сравнении с ним, он как гиря на ногах, и при встрече с вражескими крейсерами неизбежно отстанет.

— И что вы предлагаете, Николай Николаевич?

— Лучше его поставить третьим к «Пересвету» и «Победе», и улучшить эскадренные характеристики за счет крейсерских. Я примерно набросал список необходимых работ, которые нужно неотложно провести, — перед Витгефтом легла на стол еще один листок, прочитав который командующий эскадрой только хмыкнул — такого не предлагал даже Павел Петрович, даром, что знал все заблаговременно. И подумав, решительно заговорил:

— Подготовьте наместнику Его Императорского Величества адмиралу Алексееву записку, в которой обоснуйте все свои предложения. Да-да, именно своисобственные — ни я, ни князь Ухтомский на сие не претендуем. Но горячо поддержим своими ходатайствами, как думаю и его высокопревосходительство Евгений Иванович, в чем я не сомневаюсь. Работами будет руководить ваш отец — известный на Россию кораблестроитель, самый авторитетный, к тому же пребывающий в чине генерал-лейтенанта по Адмиралтейству. Так, думаю, будет намного лучше. К тому же следует поторопиться, идет война, и нам не до мелочных согласований с Петербургом по поводу каждого улучшения. Так что будьте уверены в нашем благорасположении, и немедленно приступайте к работе — путь до Владивостока долгий, но нельзя терять часа — нам время чрезвычайно дорого!

Отпустив младшего Кутейникова, Вильгельм Карлович устало откинулся на спинку кресла и смежил глаза. Он сильно устал за эти дни, зато теперь не чувствовал безнадежности и преисполнился оптимизмом, зная, что нужно делать. Погоня явно отставала, замаячила надежда на благополучный исход прорыва. Теперь оставалось дойти до Владивостока и там узнать, что удалось Ухтомскому с броненосцами, и недавно отпущенному с «Аскольдом» и «Новиком» неистовому Эссену. Но о том сейчас даже думать боязно, чтобы не сглазить…

Показано вооружение на 1917 год после модернизации

Основатели династии Кутейниковых — известных кораблестроителей.

Николай Евлампиевич и его сын Николай Николаевич

Глава 17

— Ваше превосходительство, вы оказались правы — мы все же смогли пройти ночью по проходу и выйти в море, — от хрипловатого голоса Грамматчикова князь чуть не вздрогнул, насколько у него были напряжены нервы. Ухтомский стоял на мостике «Севастополя», вглядываясь в суматошные действия прожекторных лучей с Электрического Утеса и Дагушаня, да отчетливо были видны две пары ярких электрических огней, тех самых, что помогли штурманам не сбиться с курса, и миновать район смертельно опасных даже для броненосца минных постановок. Ведь их ставили одновременно и русские, и японцы, морские воды у Порт-Артура являлись «супом с клецками», как сказали совсем в другую войну.