Идущий

Трое талхов взглянули на главу Ордена, напоминавшего сейчас обманчиво притихшего хищника. Никто не произносил ни слова, они ждали.

Наконец, Старх нарушил тишину:

— Кто считает нужным что–нибудь сказать, говорите, — и он уселся в своё кресло.

Уинар пожевал губами, но так ничего и не сказал. Луж выжидал, незаметно следя за ближайшими помощниками. Первым заговорил Занл:

— Возможно, ошибкой было послать одного человека на поиски мальчика. Конечно, за ним идёт Уд, но он всего лишь следит за Драго, в поисках он помощи не оказывает.

— Был иной вариант? — мягко и в то же время с неприятной интонацией спросил Луж.

— Мы понадеялись, что Правитель не скоро сообразит, что к чему. Всё–таки нужно было пустить по следу группу, не одного человека, каким бы ловким тот не был.

Луж возразил:

— Это чревато самыми нехорошими последствиями. До Правителя ни в коем случае не должно дойти, что мальчик у Ордена.

Занл кивнул:

— Конечно. Однако надо выбирать. Если сейчас псы Правителя схватят мальчика, мы его уже не получим. Будь же он у нас, и знай об этом те, кому не нужно, можно оттянуть время какими–нибудь уловками, например, отдать не того ребёнка. Мы бы успели использовать мальчика.

— Это всё в прошлом, — Луж ещё больше понизил голос, и тот стал ещё неприятнее. — Вопрос в том, что изменить сейчас?

— Послать ещё людей, не оглядываясь на то, что люди Правителя догадаются о нашем прямом вмешательстве.

Луж внезапно отвернулся от Занла, как будто потерял интерес к утверждению своего мнения, вопросительно взглянул на главу Ордена. Он уже чувствовал, что тот готов говорить. Члены Совета замолчали, поглядывая на Старха.

— Меня больше беспокоит летучая мышь, — произнёс тот.

Уинар снова пожевал губами и на этот раз заговорил:

— Но если тварь на стороне мальчика, от неё ему ничего худого не будет. Что касается Драго или Уда, она же не вездесуща. Это ведь не воин, всего лишь летучая мышь.

Старх посмотрел на него, и этот взгляд почувствовали все, в том числе и сам Уинар. Если бы талх такого уровня мог смущаться, можно было сказать, что он смутился.

— Ты, кажется, забыл, Пророчество несёт в себе то, что случится на самом деле. В Его истине мы и наши предшественники убеждались много раз.

— Почему же Драго утверждает обратное? Он что, лжёт?

Старх качнул головой.

— Драго не лжёт. Он не знает многого, в том числе и того, зачем нам на самом деле нужен мальчик. Вот поэтому меня и беспокоит противоречие с Пророчеством.

— В чём же причина? — спросил Уинар.

Некоторое время Старх молчал, и члены Совета терпеливо ждали. По своему положению глава Ордена чаще и дольше других изучал Пророчество, а также Библию, книгу, официально несуществующую, являющуюся плодом больного воображения еретиков. Книгу, оставшуюся от Прежнего Мира. Совмещая эти две Книги, глава Ордена обладал информацией такой мощности, как никто другой на Всех Заселённых Землях.

— Пророчество не ошибается, и, значит, летучая мышь — противовес действиям мальчика, его дару. Противовес со стороны Тёмных Сил.

4

Луж поморщился. Уинар нахмурился. Занл медленно подался назад, как если бы усилился жар костра, рядом с которым он сидел. В эти мгновения они превратились из талхов в обычных смертных. Невозмутимость, ставшая за долгие годы тренировок второй натурой, отступила в тень. Каждый из них изучал Библию, несуществующее нечто, однако они старались касаться её пореже. При одном лишь упоминании об этой Книге, они испытывали неприятные ощущения.

Старх, даже не глядя на каждого из них, уловил реакцию своих ближайших помощников и в глубине души усмехнулся. Они знали, что Мир, рождённый Великой Катастрофой из Пустоты — всего лишь религия их теперешнего Мира, они знали, что прежде была иная цивилизация, они знали, что Библия родилась не на пустом месте, и что Она пересказывает события Минувшего Времени. Они это знали. Понимали своим умом.

Однако не могли принять сердцем. Ну, что ж, Старх готов использовать мальчика лишь для себя, если члены Ордена по–настоящему не готовы к тому, что должно произойти.

Где–то в глубине души каждый из них подсознательно противился их общему знанию, несмотря на талховские тренировки сознания. Отчасти Старх понимал их. Ему самому понадобились долгие годы, прежде чем он принял истинную действительность. В Библии часто упоминался Дьявол, некая тёмная сущность, противовес Силе, Сотворившей Мир. И хотя Пророчество не упоминало разнополюсность Мира, по сравнению с предшественницей Оно выглядело нейтральным, Старх уяснил, что слова в древней, запрещённой Книге не родились на пустом месте. С этим сочеталось утверждение Пророчества, что существо, визуально напоминающее летучую мышь, угрожает мальчику, в котором и заключается единственное спасение Мира. Это уже был противовес. С чьей стороны?

Старх понимал, людям присуща вера в приукрашенную действительность. Они жаждали мифа, и в него превращались любые реальные события. Хотя основа оставалась, их костяк, он всё–таки обрастал некоей оболочкой, сквозь которую та самая основа значительно искажалась.