Идущий к свету

Павел Ильич высунул из окна техпаспорт. На лице старшины отобразилось полное удовлетворение.

- Будьте очень осторожны скользко!

Павел Ильич приветственно поднял ладонь. Затем электрический стеклоподъемник вновь отгородил путников от внешнего мира, и они продолжили путь.

Когда старшина вернулся в домик, его встретил недоуменный взгляд товарища:

- Семеныч! А чего ты не посмотрел-то, вдруг что не так?

- Я-забыл тебе преподать еще один производственный секрет нашего времени, Сережа, - грустно ответствовал усатый. - Когда ты тормозишь семьсот тридцать пятую BMW, то перед тем, как выполнить должностную инструкцию, ты должен, просто обязан подумать, так ли уж нужна благодарность от начальства твоей… вдове, - и он начал ковыряться с антенной телевизора, пытаясь устранить рябь на экране.

А машина мчалась дальше по мокрому шоссе в потоке дождя.

Саша очнулась от прострации.

- Знаете, Павел Ильич, мне кажется, вы специально придаете себе какую-то таинственность. Вам это нравится, что ли? Это я о нашем разговоре, ну, насчет креста, я действительно над этим никогда не задумывалась. Да и вообще мысль очень интересная. Только при чем тут Вечный Жид? Что вы думаете, я евреев за свою жизнь не видала? Да я спецшколу закончила! У меня половина учителей евреи были и пол-класса по Америкам да Израилям разъехались. Один мальчик спился уже в Тель-Авиве. Он там на какой-то площади центральной возле фонтана лежит его туристам показывают… А в девятом классе его самая красивая в классе девочка любила. Она теперь фотомоделью стала, за банкира замуж вышла, и они с мужем уже второй год подряд в Израиль отдыхать ездят. Ходит с мужем на Костю смотреть к этому фонтану… Кормят его там… Слушайте, чего я все это несу, а?

- Саша! Откиньтесь! Поспите… Вы так хорошо молчали.

- Да, я откинусь, засну, а вы такой старенький, за рулем сами задремлете, и мы с вами того, на тот свет, а?

- Исключено. Будьте спокойны, спите.

- Нет! Я уж лучше буду с вами общаться. Мы с вами про случайность говорили…

Павел Ильич внезапно резко затормозил, захрустела система ABS - антиблокировка тормозов, Саша вцепилась руками в торпеду, чтобы не вылететь в лобовое стекло. Павел Ильич поспешно выскочил наружу и, лишь пристально оглядевшись по сторонам, вернулся на место.

- Все в порядке, проскочила идиотка! - он вздохнул и вытер ладонью лоб, мокрый то ли от дождя, то ли от пота.

- Что это было? - губы у Саши тряслись.

- Да кошка! Кошка под колеса бросилась, чуть не сбили! - Павел Ильич стронул машину.

- Павел Ильич!

- Что, Саша?

- Так я хотела спросить.

- Саша, милая, если вы считаете, что, дергая меня каждую минуту, вы способствуете безопасности нашего движения, то это не так. Поверьте мне: вам будет равно неинтересно со мной, если я вам буду врать, чего я терпеть не могу, и если я буду говорить правду, в которую вы все равно не поверите…

Саша минутку подумала, затем огорошила его вопросом:

- Вы знали, что вас не убьют?

- Да!

- А что они сами погибнут?

- Нет!

- А что, по-вашему, должно было случиться?

Он пожал плечами.

- А что могло случиться?

- Все что угодно.

- Чудо?

- Чудес не бывает.

- А что бывает?

- Случайность.

- А с вами вообще ничего не может случиться?

- Почему? Я же человек, как все.

- То есть вы можете болеть?

- Конечно.

- И вас можно ранить, все эти шрамы на вас - это вас пытались убить?

- Он промолчал.

- А если на вас атомную бомбу бросить?

- Не взорвется. Что-нибудь сломается.

- А-если вы сами на крышу многоэтажки встанете и кинетесь вниз?

- Не кинусь.

- А если вдруг решитесь?

- Не решусь… Ибо сказано: "Не искушай!"

Они остановились возле пятиэтажной гостиницы в центре небольшого замызганного городка. На фасаде гостиницы красовалось типичное для такого рода трущобных учреждений название "Уют".

- Устали?

- Да, устал. Хотел бы несколько часов поспать.

На Сашином лице появилась саркастическая ухмылка.

- О, вы просто блистательно провели со мной весь этот разговор твердо, мужественно и загадочно. Теперь усталому пожилому герою осталось только сделать одолжение молодой, развесившей уши кретинке и оказать ей честь в ободранном номере провинциального отеля.

- У вас, Саша, не побоюсь банальности, тяжелая форма мании величия, осложненной манией преследования. Не задавайте мне больше вопросов, я предупреждал будет скучно и вам, и мне. - С этими словами он вышел из машины.

Саша насупилась и не двигалась с места.

- Выходите, Саша! Я вам обещаю отдельный номер и даже на другом этаже.

Забрав сумки, они поднялись к регистратору. Было четыре утра и регистратор, молодой, но обрюзгший человечек явно из спившихся комсомольских активистов, пребывал в состоянии похмельной прострации.

- За дамочку, дедушка, придется доплатить, дамочка в такое время это у нас дело такое… - похоже, ему нечего было сказать и язык шевелился сам по себе, по инерции, порождая во всем остальном организме тошноту.

- Дамочке, как вы выразились, отдельный от дедушки номер…

- Только рядом с вами! - уже испуганно оглядывая незатейливый интерьер, прошептала Саша на ухо Павлу Ильичу. - Не надо меня на другой этаж.