Идущий к свету

Расчет Саула был почти верен. Те, кого он искал, действительно скрывались в пещере, расположенной в расщелине ручья Эйн Геди как раз посередине между Кумраном и Мацадой, но они не собирались никуда дальше бежать. Их было четверо: Петр-Симон, Андрей, Фома и еще не известный никому полубезумный, прибившийся к ним накануне стражник.

Саул услышал их голоса уже под вечер, двигаясь по прибрежной дороге, проложенной совсем недавно для прохождения кортежей царя Ирода, время от времени переезжающего из Иерусалима в свою резиденцию крепость Мацада и обратно. Эхо гулко разносило голоса людей, помогавших друг другу подниматься по вертикальной стене ко входу в пещеру.

Три всадника свернули от моря к скалам. Довольно скоро Саул спешился и повел коня под уздцы, стражники продолжали двигаться на лошадях. Они вышли к небольшой каменистой площадке, являющейся плоской верхушкой каменной глыбы, нависшей над ручьем. Примерно в двадцати метрах над ними виднелся вход в пещеру, к которому можно было подняться, только цепляясь за уступы в почти отвесной красноватой скале.

Саул почувствовал, что под ногами у него зарождается какой-то гул, и разумно предположил, что это землетрясение, которое в этих местах было не редкостью. Обычно на равнинах землетрясения особого вреда не причиняли, лишь пугали людей, воспринимающих этот гул и содрогание почвы как проявление Божьего гнева и предвестье грядущих наказаний за неправедность. Небо несколько раз полыхнуло диковинным в этих краях светом зарниц. Причудливые отражения промелькнули на свинцовой поверхности Соленого моря. Саул был не из пугливых, но карабкаться сейчас наверх посчитал неразумным риском.

В пещере также почувствовали содрогание земных глубин, пристально и завороженно следя за всполохами и их отражением. Один из обитателей высунулся наружу. Первое, что увидели его испуганные глаза, были три вооруженных человека, стоящие внизу.

— Эй! — крикнул Саул. — Ответьте дворцовой страже! Есть ли среди вас бывший рыбак Симон, разыскиваемый нами за убийство, совершенное им?

— Я — Симон, — выкрикнул человек и высунулся совсем.

Один из стражников разглядел его и признал, что и показал жестом Саулу.

— Но я не убивал никого! — прокричал Симон.

— Человек, которого ты ранил в городском саду, умер четыре дня назад от раны, и ты должен предстать перед судом. Таков закон. Твои товарищи не нужны нам. Отдавшись в наши руки сам, без сопротивления, ты можешь рассчитывать на снисхождение прокуратора.

Так прокричал Саул. Но в это время гул под ногами нарастал вместе с ощущением зыбкости и ненадежности опоры. С окружающих скал начали срываться огромные камни. С грохотом они обрушивались вниз, увлекая за собой камни поменьше и целые потоки щебня. Симон, ничего не ответив, скрылся в пещере, а Саул с напуганными стражниками, едва сдерживающими дико ржущих лошадей, остались никак не защищенные среди ревущей стихии. Дело принимало нешуточный оборот, и Саул уже осматривался в поисках какого-нибудь естественного укрытия, которое при подобных обстоятельствах не стало бы могилой. Он не успел даже понять, что произошло, когда страшный и внезапный удар в голову отключил его сознание. Небольшой обломок скалы попал ему в затылок и опрокинул навзничь.

Отпустив узду, Саул скатился к краю каменной глыбы и рухнул с трехметровой высоты в маленькое озерцо, наполненное ледяной проточной водой. Гибель, так они решили, их начальника это было последнее, что увидели двое стражников; мощно вздрогнув, вся тысячетонная глыба просела и, потеряв опору, рухнула вниз, в расщелину, увлекая за собой людей и коней. В реве стихии не слышно было предсмертных воплей людей и ржания несчастных животных, через секунду превращенных в прах, затертый меж чудовищных каменных глыб.

Саул взлетал вверх, он был невесом и свободен. Он с удивлением смотрел на все, что оставалось внизу, но ничто ни гибель стражников и коней, ни грохот каменных лавин, ни даже судьба собственного тела, распростертого в ледяной воде, ничто не беспокоило его. Он летел вверх и видел все вокруг, но не так, как видят живущие, направляя свой взор в ту или иную сторону нет, он видел все сразу — и свинцовую гладь Мертвого моря, и красные горы, и заходящее солнце, и, она становилась все ярче, ущербную луну с поднятыми над горизонтом «рогами».

Он оставлял все это — он летел к свету, яркому, белому, но не слепящему, а наоборот, полному надежды и тепла. И противной, убогой представилась ему его жизнь, особенно пустая после смерти от болезни сердца его юной совсем жены Ривки. Нелепое движение в никуда, карьера, вожделенная мечта занять место при дворе императора. Кто такой император? Такой же комочек плоти с прилепившейся к нему на время душой. О, как Саул наслаждался мыслью о том, что сейчас он влетит в свет и сольется с ним, вот оно счастье и торжество. Но внезапно стремительность полета прекратилась, и Саул понял, что ему нельзя в свет; отчаяние и печаль охватили его. И голос, неведомый прекрасный голос проник в его сознание:

— Ты, Саул, сын Элиава! Зачем ты гонишь детей моих?