Идущий от солнца

– Если они такие же холодные, как гвозди на дверных петлях, то значит кровь останавливается. душа вытесняется.

Вера приоткрыла дверь из каменки в предбанник и пощупала гвозди в петлях.

– Ну что, Верушка?

– Такие же холодные.

– А моего дурака потрогай.

– Какого дурака?

– Моего, как ты называешь его. телесного Эроса. Он тоже, как дверной гвоздь?

Вера нежно погладила мужскую часть тела Ивана, улыбнулась, но ничего не ответила. Она только плотно закрыла дверь бани и, взяв в ладони свои волосы, стала изо всех сил натирать ими сначала ноги Ивана, а потом и все тело, которое было словно деревянное.

– Милая моя! – неожиданно громко сказал Иван, растревоженный ее заботой. – Что же будет с тобой, если душа меня оставит. Ты погибнешь! «Айвазовский» один не справится с подрывными работами. Без меня вы не улетите. Эти наемные разбойники из центра замочат вас, как беззащитных цыплят. А потом завладеют родником. Но счастья им он все равно не принесет.

– Почему?

– Потому что у них нет душ. А родник не терпит таких людей. Ласточка моя, помоги мне влезть на верхнюю полку и поддай, ради Христа, жару, сколько сможешь, – он еще раз перекрестился, облокотившись на свою невесту, стал медленно, но упрямо вскарабкиваться на третью полку.

Вера помогала ему и в этот момент она, как никогда, чувствовала родство их душ, способных противостоять миру бездуховности и жестокого, почти патологического насилия одних людей над другими. Она толкала Ивана вперед, словно забрасывала ноги на ту ступеньку поезда, на которой необходимо было удержаться, чтобы выжить.

– Ну, Ванечка, еще немного. еще три шага и я, ненаглядный мой, прогрею тебя до самых косточек.

Она уложила Ивана на верхнюю полку и, набрав из раскаленного котла воды, плеснула на горячие камни. Облако золы и сажи, перемешанное с паром, тут же взметнулось к узкому отверстию утепленного потолка и сильно обожгло ее тело.

– Спаси нас, Пресвятая Богородица, – сразу забормотал Иван, и голос его сделался каким-то растерянно-вкрадчивым. – Мы, люди новой цивилизации, очень бестолковые… Очень… Мы не поняли красоты и божественной неги нашей красавицы Земли. Мы сгубили ее. Прости нас. И меня прости за то, что я не нашел общего языка с ее людьми, продавшими душу ради живота.

Иван бормотал еще что-то, и Вере нравилось его чистосердечное раскаяние. Но обожженные огнем и горячей водой огромные валуны начали вдруг излучать столько жара, что дышать становилось невозможно, и она вышла из бани.

Солнце уже скрылось за прибрежными холмами, и в лесу стоял дурманный запах весны и какого-то ни с чем не сравнимого болотного цветения. Остудив свое тело, Вера опять вошла в баню и, взяв Ивана за руку, растерянно отшатнулась. На этот раз не только ноги, но и руки ее любимого были холодными и безжизненными, как железные гвозди.

– Боже мой!

Она потрогала его лоб, который тоже был чуть теплым и, вытирая на ходу слезы, выскочила из бани.

– «Айвазовский», Федор! Ивану плохо! Ты слышишь меня?

– Слышу, Вера, слышу! – отозвалось где-то из глубины прибрежного леса.

– Иди сюда. Ивану очень плохо!

– Бегу, родная, бегу.

«Айвазовский» появился со стороны высокого утеса. В руках он держал ведро с водой и пакет с детонаторами.

– Не хнычь, царевна, – сразу забасил он. – Сейчас все уладим. Только сперва оденься. Брусничное суземье – не шоу для телепузиков, – как-то не к месту пошутил он. – Где следопыт наш? Я для него воды родниковой принес.

– Там он, в бане.

Вера набросила на голое тело мужскую рубашку и вместе с Федором прошла в парилку. Иван лежал на спине и, по всем признакам, не дышал. Федор плеснул на него целебной воды и с помощью Веры вытащил приятеля в предбанник.

– Иди помойся, пока я вожусь с Иваном, – строго сказал он и с трудом выдавил улыбку.

– Что случилось с ним?

– Голодный обморок, – мрачно ответил Федор и со вздохом покачал головой. – Он у нас всех кормит, а сам ничего не ест. А где коса твоя?

– Волки съели…

– Не шути так. Наши волки не то что волосы – любого гуманоида могут сожрать вместе с потрохами. Потому что у наших волков животный зуд и потребность превосходства выше разума. Скромности нема. Иди, помойся. Скоро подрывные работы начнем. Ты нам помогать будешь.

Вера ушла в парную, а Федор окатил Ивана еще раз и, проверив пульс, приступил к искусственному дыханию.

– Давай, Ваня, давай, дружок, восстанавливайся. У нас работы непочатый край. Сегодня последний день ущербной луны. Ты меня слышишь?

Иван слегка качнул головой, хотел что-то сказать, но только тяжело вздохнул.

– Голубчик мой, нам необходимо торопиться. Если никто не помешает, к утру все к чертовой матери надо уничтожить. Но, видишь, какая погода. Вальдшнепа за километр слышно. Гуси на дальнем болоте, словно лоси гудят. А в низких местах комаров до одури. Полный штиль. Как бы еще один вертолет не прилетел.

Федор третий раз окатил Ивана родниковой водой и положил под его голову подушку, набитую сухими листьями калины.