Идущий от солнца

– Неужели так трудно сообразить? Ведь ты добился того, чего нам, простым смертным, и во сне не снилось. Ты научился общаться с душами людей, которые жили несколько тысяч лет назад, и с теми, которые еще только собираются жить в оболочке других людей. Не с душами, которые сами лезут в твое нутро и просят заплатить за свет, газ, квартиру, а с душами мудрецов, которые соединили тебя не с тетей Сарой по супермобильнику, изготовленному специально для мартышек и прочих обезьян, а с разумной вечностью – с безмерной, пока что еще непостижимой для обычного человека и не умирающей. Ты уже соприкоснулся с ней, потому что души, с которыми ты общался, жили в разных тысячелетиях и в разных фазах орбиты солнца. Значит, тебе удалось еще при жизни на Земле соединить свой дух с душами других людей. Это многого стоит. Это мечта любого здравомыслящего человека. Потому что вечность Вселенной, ее разум раскрывает перед человеком такие тайны мироздания, такие возможности, о которых он, даже побывав в другой Вселенной или на планете Одиссея, не мог представить! Зачем ты, Иван Петрович, впадаешь в панику?! Хватаешься за Землю как за спасительную соломинку. Да ты, дорогой мой, если попадешь в другую цивилизацию, к другим людям, у которых голова набита не опилками равнодушия и цинизмом преступного бизнеса, откроешь еще не один родник. И планету еще не одну окучишь. Ты должен радоваться, что на связь с тобой вышли души таких звездных людей, о которых современные мудрецы только с помощью Интернета кое-что знают. И то в виртуальном режиме. Давай выпьем, Иван Петрович, за твои обалденные успехи! И если даже инопланетяне не появятся, им же хуже. Главное, чтобы солнце не потеряло свой космический разум и не погубило родниковый кристалл. На, держи фляжку и сделай из нее четыре глотка…

– Почему четыре? – сильно переменившись в лице, растерянно спросил Иван и, посмотрев на солнце, перекрестился.

– За каждый костер по глотку… А если пришельцы не появятся, мы отдельно выпьем за кристалл и будем собираться к морю, искать другое капище. Давай, Ваня, не тяни резину.

– Моя тоже хочет русский первач, – неожиданно почти простонал профессор, внимательно слушавший философские рассуждения «Айвазовского».

– Тебе Америка нальет… Если ты, конечно, доберешься до нее, – почему-то огрызнулся Федор Понтелеймонович и, протянув фляжку Ивану, заставил его сделать четыре глотка. – Ну вот, молодец, я тоже выпью, а потом костер надо распалить так, чтобы каждая земная тварь знала, что мы покидаем планету, на которой все подчиняется «баблу».

– Не говори так, Федор. мне горько, до слез обидно, когда ты говоришь так, – одернул его Иван и налил еще первача. – Мне каждая тварь земная теперь дорога вдвойне, как никогда. И прошу тебя, не обижай Майкла. Посмотри, как он побледнел. В глазах его тоже катастрофа. Дай выпить бедолаге, – Иван взял из рук «Айвазовского» фляжку и протянул профессору. – Пей, Майкл Мардахаевич, да о науке больше думай. Бизнес без науки – слепой котенок, а может и губитель ее.

– Ваня, ты посмотри на свои глаза, – перебил его «Айвазовский». – В твоих глазах не то, что катастрофа, а расщепление атома на самые ужасные куски, от которых и в самом деле земля потеряет связь с космосом.

– Тогда прошу тебя, Федор Понтелеймонович, дай мне сделать еще пару глотков!

– Нет, Ваня, больше пить не дам. Сначала нам надо работу закончить. У нас еще два костра. а там осина. Она, как тебе известно, не горит без керосина.

Федор Понтелеймонович еще угостил иностранца самогоном, хотел выпить сам, но, глядя на Ивана, вдруг почувствовал, что с его другом происходит что-то неладное, и еще раз протянул ему фляжку.

– Тебе плохо, Ваня, я вижу, что губы у тебя дрожат, и сигарету ты держишь в руках, как будто это не сигарета, а наковальня. Выпей сколько тебе хочется, и отдохни немного. Главное теперь – силы не потерять. Ты слышишь меня, Ванюша?

Иван Петрович, сделав несколько глотков, неподвижно смотрел на своего друга и был в состоянии какого-то полного безучастия к окружающему его весеннему благоденствию.

– Ух, как тебя забрало, дружок. Сил нет?! Дай-ка я тебя спать уложу, лишь бы ты не заболел. Ложись вот здесь, под глухариной сосной. Не севере есть разные сосны, – обратился он к Майклу, – а под Москвой, где я последний раз срок отбывал, только глухариные. Потому что там такие «глухари» живут, от которых я седой весь, и зубы у меня не трансплантаты, а обычные протезы. Один такой «глухарь» в форме лейтенанта так мне кишки отбил, что суп я теперь ем только из боровой дичи. – Поспи, Ваня, потом обедать будем… Наверно, бульон из рябчиков Вера уже приготовила.

«Айвазовский» уложил своего друга на кочку под дерево, но, как только Иван уснул, пронзительный гул вертолета донесся до болотной низины.

Глава 11 Александр Тимофеевич Молчанов

– Опять гости, – Федор взял карабин, хотел разбудить Ивана, но передумал. Вертолет летел прямо на костры и, по всей видимости, уже искал место для посадки.