Идущий от солнца

– Но, Верушка, послушай меня. Все это опять связано с солнцем. Ты допустила большую оплошность, отдав Майклу родниковую воду, которая принадлежит только солнцу и мне. Судя по всему, оно уже знает об этом. Ты посмотри, что происходит с нашими розвальнями. Даже лошади не могут стоять спокойно.

Вера неохотно подняла голову, нагнулась и сразу заметила, что полозья саней уже погрузились в зыбкую ряску. Но вместо того, чтобы поскорее принимать какие-то меры, она посмотрела сначала на небо, потом на разорванную золотую цепочку, которая почему-то не расплавилась вместе с крестом, и, глянув еще раз на своего любимого, заплакала.

– Не плачь, – с досадой сказал Иван, тоже едва сдерживая слезы. – Попроси прощения у солнца… Тебе будет легче… А потом начнем выкарабкиваться из болотины.

– Как просить, Ваня? Я никогда не просила прощения у солнца. Для меня это мистика.

– Мистика, когда ты колдуешь в «элитном» доме или в депутатском корпусе, среди продвинутых клиентов, а когда ты на краю гибели и в реальной жизни непридуманного мира – это не мистика, – совсем тихо пояснил Иван, как будто его кто-то подслушивал, и, посмотрев по сторонам, перекрестился. – Встань на колени напротив светила и попроси у него прощения, как у своей матери. или отца. От всей души. Попроси и не вздумай ерничать или учить его – солнце не любит этого. Тем более твоя безрукавка напрямую связана с ним. Может быть, оно воспримет тебя как крошечную часть своей души.

– Ты думаешь, у солнца есть душа?

– Если б у него не было души, оно бы давно рассталось с людьми. Оно бы чихало на их бестолковую распутную жизнь, превратившую Землю в ржавую канистру из-под бензина. Погасло бы или сожгло их дотла, как этот бестолковый вертолет. – Иван отряхнул со спущенных брюк свалявшееся сено и, надев их, глянул на небо. – Но солнце освещает путь людям, дает жизнь вот этой траве, от которой кружится голова, спасает животных, которых безжалостно уничтожают люди. Оно каждый день чистит землю.

– Каким образом?

– Оно убирает тех животных, которые едят себе подобных. В том числе и людей. Ведь они часто занимаются тем же самым.

– Как это «едят»?

– Очень просто: как оголодавшие крокодилы. Только крокодилы друг друга не едят, а некоторые животные, в том числе и люди, едят.

– Я что-то не понимаю, ведь люди не людоеды.

– Безусловно. Но они уничтожают друг друга в переносном смысле. Этому у них может поучиться любое животное, которое не смогло создать подобную цивилизацию. – Иван показал рукой в сторону вертолета и неожиданно замолчал.

– Может, они это делают ради спасения Земли…

– Не знаю. Но мне кажется, что такое им даже в голову не приходит. Они сжирают друг друга ради собственного жира и прихоти, ради уничтожения всего живого, цветущего, что намного ярче их. превосходнее. Может поэтому все живое, превосходящее их, раздражает. При этом их абсолютно не раздражает живучий запах их собственного дерьма. А ведь они уже заполонили им почти всю планету, теперь в космос лезут, в «черные дыры». – Надев брюки, Иван оставался по-прежнему в золотисто-серебряной безрукавке. Он все время поглядывал на солнце и никак не мог понять, почему розвальни стало засасывать на сравнительно сухом месте. Не найдя ответа, он на всякий случай сунул под полозья саней несколько еловых жердин. – Не знаю, насколько хватит у солнца терпения, – с грустью подметил он. – Но последнее время не только идет потепление на всей Земле, но и катастроф стало больше. Пойми, Верушка! – Он неожиданно повысил голос, сгреб берестяные скрижали, лежавшие на козлах и с досадой бросил в болотную жижу. – Если солнце будет принимать нас за насекомых или неразумных животных, тогда конец! Тогда мы для него жалкие куски бесчувственного мяса с гнилым разумом, то есть зло, попавшее на Землю совсем некстати, как Тунгусский метеорит, который ничего не дал Земле, кроме разрушения! Проси у солнца милости, пока у него есть время подумать о тебе. Не тяни. Потом будут трудности.

– Какие трудности?

– Те, о которых я уже догадывался, но только несколько минут назад понял, что мои предположения сбудутся. Судя по быстро растущим магнитным ветрам и по резкому повышению атмосферного давления, второй вертолет сгорит примерно через час. Но все равно не надо расслабляться. Если они обнаружат Майкла, то сразу сообщат в Центр, и появится еще одна группа сыщиков. Проси прощения!

Вера на опыте «элитного» дома уже знала, что просить прощения легче, чем прощать. Она считала, что, прощая, ты обесцениваешь себя и поэтому ничего не заработаешь. А просить прощения можно всегда и везде, так же, как просить милостыню. «Не зря для этого люди придумали церковные приходы, – размышляла она. – Видимо потому, что язык без костей, а совесть и дух нематериальны».