Идущий сквозь миры

Вокруг нас был зеленый густой лес, над которым возвышались скалистые стены невысоких гор. От моря мы были довольно далеко.

Позади нас тянулась полоса в полсотни метров из поваленных и подрезанных деревьев, ветер трепал разорванный парашют.

Осмотревшись еще раз, Мидара вдруг рухнула на траву, блаженно раскинув руки.

В следующие несколько секунд мы последовали ее примеру.

Наверное, мысли у нас были примерно одинаковые.

Все кончено, все позади… Мы живы и здоровы, не разбились, не сгорели в огне взбесившегося реактора, не попали в плен… Теперь все будет нормально…

Так прошло где-то с полчаса, а потом Мидара как ни в чем не бывало встала и отряхнулась.

– Василий, дай сюда свою сумку, – распорядилась она.

Несколько оторопело я протянул ей увесистый кофр. Присев, она принялась непринужденно рыться в моих вещах.

– Так-так-так, – насмешливо произнесла она, вытащив на свет божий книги и коробочку с диском. – И как это понимать?

– А что такого… – начал было я.

– Я, между прочим, могла бы разжиться чертежами лучеметов. Но ведь мне это в голову почему-то не пришло? Так я же жестокая дикарка, а ты вроде – как это у вас говорят – гуманист…

В ее словах не было ни тени издевки – говорила она негромко и вполне серьезно. Я стоял перед ней, не зная, куда деваться от смущения еще и потому, что ей каким-то образом стали известны мои тайные мысли насчет некоторых особенностей ее поведения.

Сложив изъятое аккуратной кучкой, она отступила шагов на пять, расстегивая кобуру.

Дважды блеснул упомянутый ею только что лучемет, и на лужайке заплясал маленький костерок.

А Мидара уже перешла ко второй части.

Вплотную подойдя к Файтах, она некоторое время молча с неласковой улыбкой смотрела ей в глаза.

– Должно быть, девонька, тебе очень везет. Дважды, самое меньшее, ты заслужила смерть, а все еще жива… – голосом, который заставил бы задуматься любую самую прожженную личность, наконец начала Мидара. – Жива и даже здорова. – При последних словах пальцы ее правой руки, сложившиеся вместе, остановились в паре дециметров от подвздошья девушки. Ударом сомкнутых пальцев она на моих глазах пробивала нетолстую доску. – Для начала предупреждаю: третьего случая точно не будет, даже если все мои друзья будут просить за тебя, стоя на коленях. Уж извини, я тоже жить хочу. Теперь второе. Тебя нужно было бросить на Таххаре, но раз не получилось…

Недовольный взгляд в сторону Ингольфа.

– Стало быть, сделаем так: первый подходящий мир – твой. Если там случайно не окажется канализации и автомобилей, тебе придется это как-то пережить. И напоследок еще: запомни, если забыла. Этот кристалл, – она слегка коснулась цепочки, – подчиняется только мне одной и украденный бесполезен. Но если я только замечу… – Ее рука вдруг обхватила тонкую шею Файтах и сдавила горло так, что лицо девушки вмиг посинело. – Ты слышишь, если я хоть один раз только замечу, что ты к нему подбираешься, или даже заподозрю… то больше не стану ничего говорить, а сразу же убью тебя. И не просто убью, – многозначительно закончила она. – А теперь, – она демонстративно повернулась задом к собеседнице и лицом к нам, – всем отдыхать. А о том, что мы будем теперь делать и как выбираться из этой дыры, завтра подумаем.

Часть шестая. КОНЕЦ И НАЧАЛО

Василий

Сейчас мы сидим тут, одиннадцать человек – все вместе. Наша команда, которая совершила, быть может, самое длинное путешествие через бесконечные миры в истории таких путешествий. Сегодня, сейчас мы собрались в последний раз. Так решили судьба и мы сами. Наш корабль почти готов к отплытию, но на палубу поднимутся далеко не все. Для кого-то эта промежуточная остановка в пути станет его завершением.

Четыре месяца назад бренные останки таххарского глайдера, ставшего на краткое время нашей собственностью, финишировали на берегу одного из тихоокеанских островов в безлюдном мире. Мире, оказавшимся, как выяснилось потом, ближайшим соседом того, где мы находимся сейчас. И который совсем скоро покинем – как уже говорилось, не все.

Получив команду «всем отдыхать», мы забрались обратно в кабину и, оставив Рихарда на дежурстве, дружно заснули. Дольше всех проспала Мидара – почти сутки.

А потом мы принялись думать, как нам отсюда выбраться.

Несколько дней ушло на то, чтобы разобраться в механизмах кабины. Потом мы сумели поднять ее на аварийные гусеничные шасси, вручную подкачивая гидравлику. Затем каким-то образом ухитрились подсоединить к шасси электромотор, которым открывалась грузовая аппарель яхты.

И вот на этом импровизированном электроходе мы поползли к морю, находившемуся в восьми километрах. Ползли с черепашьей, без преувеличения, скоростью, расчищая дорогу при помощи самодельной пилы, сооруженной из нагревательного элемента отопления кабины и пережигавшей стволы деревьев. На это ушло ровно шестнадцать дней, и в конце все без исключения сожалели, что не бросили чертову кабину и не попытались, как предлагал Ингольф, налегке отправиться к берегу и построить какое-нибудь суденышко.