Идущий в тени 6

Громкий полурык-полуголос шамана я услышал, не доходя до его закутка метров двадцать. Не вслушиваясь в слова, я подошёл к пологу и отодвинув его, огляделся. Вдоль тряпичных стен располагалась небогатая мебель, топчан, пара сундуков, стол вот и вся мебель. В центре комнаты небольшой костёр, его обложили камнем, сверху сделали подобие вытяжки для дыма, вокруг костра сидят четверо — старый шаман и трое его учеников, коих он и распекал за непонятливость. На изучение обстановки от силы ушла секунда, после чего убедившись, что моё появление не осталось незамеченным, я опустил полог и вышел назад в проход. Мешать, врываясь в покои и прерывая урок, а с ним, может, и ритуал какой, я не собирался. Обозначил своё присутствие, чтобы процесс не затягивался дольше необходимого и отправился дальше смотреть на житьё-бытьё орков.

Жили они не сказать, что богато — минимум вещей, мебели, однако, у них была крыша над головой, пропитание, о чём свидетельствовало скворчание сковород на кухне, коею я нашёл в самом конце барака. Однако они жили, а не выживали, как это было в пещере, ну а достаток дело наживное. Учитывая же, что мужской части населения, да и большинства женской в бараке не было — наживут они состояние достаточно скоро.

Долго ждать меня не заставили, минут через семь ко мне подбежал один из тех орчат, что сидели около костра и попросил пройти в шатёр шамана. Шаман, чьё имя я так и не узнал, сидел всё там же и смотрел на огонь, который горел неестественно ровно.

— Огонь меня успокаивает. Ученики глупы в силу возраста и неусидчивы. Я стар, но сила их молодых душ затрагивает и меня, выводит из состояния равновесия. Чем старый орк из Межгорья может помочь королю Межгорья?

Зависнув на пару секунд от его речевых оборотов, я таки смог собраться с мыслями и сев напротив орка, протянул руки к огню. В помещении не было холодно, но живое тепло пламени ласкало руки как котёнок, напоминало о приключениях и длительных походах, ночёвках в лесу.

— Помочь? Да сейчас, пожалуй, ничем. Я пришёл проведать вас, посмотреть, как устроились, узнать, чем занимаетесь и в чём нуждаетесь.

— Редкий правитель будет заниматься подобным.

— Пока у меня не так много подданных и я могу выделить на это время, но чувствую, стоит моему плану осуществится и меня засыплет рутиной дел, так что по городам и сёлам не наездишься с вопросами. Так как ваш быт?

— Всё так. Устроились мы хорошо, местные нам помогли построить этот большой дом, дали из своих домов вещи и мебель. Занимаемся мы в основном помощью. Среди орков нет мастеров, кроме как мастеров оружия или кожных дел. Нас учат плотничать, строить каменные дома. У орков хорошо получается, мы сильные и можем поднять камень, который не поднимут три человека. А нуждаться, мы не в чём не нуждаемся. Мы зарабатываем еду, делаем вещи и ждём, когда ты скажешь, что пора будет идти в новый дом, который будет уже навсегда нашим.

— Новый дом, боюсь, будет не так скоро, как хотелось бы. На землях очень много нечисти и она крайне сильна.

— Орки готовы вступить в бой!

— Я это знаю и ценю. Но воевать мы будем в большей степени головами. Строить укрепления, производить разведку, защищаться лучниками. Я не планирую проливать понапрасну кровь жителей Межгорья, не для того я большинство из вас спасал. Работайте, учитесь новому, привыкайте к взаимоотношениям с людьми. Как только появится возможность — переведём на новые земли.

Орк склонил голову в знак принятия информации, я же прикинул прошедшее время и решив, что хватит Горуму прохлаждаться и отъедаться, отправился в столовую. Застал я гнома в весьма интересной ситуации: на столе стояли два кувшина пива, один из которых показывал пустое дно, большая порция обжаренного на костре мяса, сдобренная огромным количеством приправ, была ополовинена и неумолимо стремилась к пустоте. Напротив, гнома пристроились три девчонки, что щебетали, то и дело наполняя чарку гнома. Горум, под лучами женского внимания и активно заливаемым алкоголем раскраснелся, шутил, рассказываю какую-то историю и явно приходил в не кондицию, что мне допустить было ну никак нельзя. Подойдя к столу, я тихо, но резко велел:

— Брысь.