Идущий

Горожанин умер, не успев даже рассмотреть своего убийцу. Его конь испуганно переминался с ноги на ногу, раздувал ноздри и косился на человека с кинжалом.

Драго отер кинжал об одежду всадника, спрятал оружие, посмотрел на коня и постарался, чтобы голос звучал ласково:

– Иди же ко мне. Теперь я твой хозяин.

3

Дини засыпал.

В подвале находилось нечто, и, скорее всего, вовсе не летучая мышь. Возможно, это нечто было опасно, но Дини не выдержал – он был измотан, тишина убаюкивала, полумрак усиливал это воздействие.

Задремывая, мальчик потерял грань между реальностью и теми образами, что породило подсознание. Дини видел лица людей, знакомые и, в большинстве, незнакомые, они приближались, удалялись, и это напоминало карусель, которую сопровождала грустная мелодия, она моментами пропадала, возникала опять, и мальчик, пытаясь представить ее полностью, перестал различать лица, плавающие воздушными шариками в скользком полумраке.

К грустной мелодии прибавились непонятные хлопки, но они быстро исчезли. Смолкла и грустная мелодия, вместо нее появилось жуткое видение, и Дини вздрогнул.

Он увидел собственную мать. Она лежала на земле, и вся ее одежда пропиталась кровью. Рядом находилась стена дома, полыхающего и обреченного, как и его хозяйка. Мать приподняла голову и посмотрела на Дини. Лицо ее, как веснушки, усеяли капельки крови. Дини, отвернувшись, закричал. Крик сна перешел в стон реальности, и мальчик проснулся, увидев прежний подвал. Все было по-прежнему, но…

Что-то шевелилось на шее!

Дини вскрикнул, шарахнулся, смахивая с себя это нечто, прохладное и упругое. Мальчик разметал сено, отползая, пытаясь встать, замахал руками. Нечто растворилось в темноте, появилось, и Дини узнал летучую мышь. Он коснулся своей кожи и почувствовал на руке что-то скользкое. Его кровь.

Пока он спал, его кровь пила тварь, спасавшая его раньше!

Дини покачнулся, опустился на пол, замер, уставившись во мрак подвала. Он почувствовал себя так, как если бы его предал близкий человек. Почему летучая мышь сделала это? Зачем она спасала его раньше, чтобы сегодня попытаться убить? Или это была другая летучая мышь?

Дини покачал головой, словно отвечая невидимому собеседнику. В подвале находилась та самая летучая мышь – только она могла проникнуть в подвал. Иной особи это не было нужно. Мальчик не стал думать о причинах такой перемены, страх направил его мысли в одну сторону: тварь, угрожавшая его жизни, наверняка повторит попытки. Как этого избежать? Дини поднялся. Только не спать. При этой мысли он представил, как сидит в подвале несколько дней. Бороться со сном так долго он не сможет. Выходит, он не должен здесь находиться. Но он ведь не выйдет отсюда по собственной воле!

Наверху послышались голоса. Мальчик замер, прислушиваясь. К подвалу кто-то шел. На этот раз не в одиночестве. Дини заметался и, когда голоса стали отчетливее, улегся на подстилку, зарывшись лицом в сено. Он мог лишь ждать.

Несмотря на панику, он почему-то вспомнил, как двинулся вглубь непроходимого болота.

4

Занл оставил за спиной ворота Антонии, намного опередив лжепосольство барона Тамали.

Процессия талхов неслась сквозь лесную темень несколько часов, прежде чем глава Ордена потребовал разговора со своим советником и Занла вернули назад, к карете. Старх посетовал на то, что они могут опоздать, и потому кого-то нужно послать вперед: отдельный всадник в любом случае опередит колонну с каретой.

– Думаешь, Уд попадется стервятникам Правителя? – спросил Занл.

Старх покачал головой.

– Я не об этом. Летучая мышь. Кто знает, не опоздаем ли мы на считанные часы?

– Считаешь, что лучше послать меня?

– Кто из нас лучший всадник? Первенство в этом всегда оставалось за тобой.

Занл кивнул. Лучшим воином из верхушки Ордена, в частности, арбалетчиком и умельцем в обращении с хлыстом, являлся Старх. Лучшим борцом – Уинар. Поражающей воображение выносливостью обладал Луж. Занл был первым в гимнастических упражнениях и в скачках.

– Надеюсь, ты успеешь. Убедишься, что мальчик по-прежнему наш, что он цел, и подождешь нас, проследив за тем, чтобы ни одна тварь не подобралась к нему.

Занл понесся вперед.

Все шло неплохо, дороги оказывались пустыми, словно Небо благоволило к Ордену в этот день, и лишь на подступах к Антонии у Занла возникло смутное чувство, что он что-то упустил. Что же?

Анализируя проделанный путь, Занл догадался: если интуиция не ошибается, оплошность относится к процессии из четырех повозок и охраной. Что-то было не так не в самой процессии, а в ком-то из людей. Занл запомнил лица сразу четырех-пяти человек, которые не были ему знакомы, и это ничего не дало. Людей в процессии было гораздо больше.

Понимая, что интуиция, которую талхи развивали с раннего детства, нередко подсказывает то, что не выявило сознание, Занл решил, что необходимо поскорее обнаружить оплошность. Кто знает, не будет ли это дорого стоить? Для этого Занлу нужно уединиться и погрузиться в «безмыслие». Но прежде, оказавшись в Антонии, убедиться, что с мальчиком все в порядке.