Идут по Красной площади солдаты группы «Центр». Победа или смерть

Все началось ранним утром 23 июня – накануне решающего наступления 1-й и 4-й танковых армий на войска Сталинградского фронта, занимающие оборону в малой излучине. Сперва шесть групп истребителей-бомбардировщиков проштурмовали все советские аэродромы в районе предстоящей операции. Истребители в это же время накрыли плотным двухъярусным «зонтиком» город и прилегающие к нему окрестности, а пикировщики принялись методично подавлять зенитные батареи расположенной в районе города дивизии ПВО. А в 8 утра над Сталинградом разверзлись врата ада.

Рихтгоффен не пожалел сил, бросив на город все бомбардировочные эскадры IV, V и VIII авиакорпусов – свыше 1000 самолетов, стартовавших с аэродромов Харькова и Донбасса. Группа за группой, на средней высоте, в идеальном строю «стервятники Геринга» заходили на вытянувшийся вдоль реки город с севера и, двигаясь над относительно узкой лентой городской застройки, вываливали свой смертоносный груз. Отбомбившиеся группы, пройдя над городом, уходили на свои аэродромы, чтобы спустя пару часов вернуться с новой порцией бомб – образовался непрерывно работающий бомбовый конвейер, не позволяющий защитникам и жителям города хоть на минуту перевести дух и предпринять какие-то меры. Пикировщики в это же время атаковали отдельные объекты, признанные особо важными, и первой их жертвой стали нефтехранилища.

Вслед за первыми волнами, использовавшими в основном фугасные бомбы, пошли следующие – с зажигательными. Поврежденные дома с обрушившимися крышами служили отличной пищей для огня. Истребители из воздушного барража, исчерпав горючее, перед уходом на аэродромы расстреливали боекомплект, штурмуя городские улицы и разгоняя всех, кто пытался организовать борьбу с огнем. Ветер, постоянно дующий над городом за счет разницы температур раскаленной летней степи и прохладной реки, активно питал многочисленные пожары, а на пылающий и рушащийся город продолжали сыпаться все новые и новые бомбы…

К полудню Сталинград превратился в один огромный костер. Шлейф жирного, непроницаемо-черного дыма от горящих нефтехранилищ тянулся на десятки километров, а по Волге змеились вниз по течению полосы горящей нефти. Многочисленные очаги пожаров слились в сплошное море огня. Бушующее пламя сжигало огромные объемы кислорода и продолжало всасывать из окружающей атмосферы все новые и новые массы воздуха – образовалась гигантская топка с самоподдерживающимся наддувом, в которой горело абсолютно все. Реализовалось редчайшее явление, впоследствии получившее название «огненный шторм». И этот «шторм» бушевал на улицах города, где до войны проживало полмиллиона жителей, к которым добавились сотни тысяч беженцев, скопившихся в ожидании дальнейшей эвакуации, а также солдаты двух резервных стрелковых дивизий, дивизии НКВД, переформировывавшегося 13-го танкового корпуса, войск ПВО и многочисленных тыловых частей Сталинградского фронта. Все эти люди превратились в пищу для огня, будучи в буквальном смысле слова сожжены в пламени войны.

От огромных температур плавились стекло и черепица, крошились и трескались от жуткого жара камень и кирпич, от людей же не оставалось вообще ничего, лишь жирный пепел, который, смешиваясь с золой и пылью, взмывал вверх, подымаемый потоками раскаленного воздуха. Один из радистов с немецкого бомбардировщика, наблюдая вздымающийся до небес черный смерч из дыма и пепла, мрачно пошутил:

– Похоже, что души русских отправляются прямиком на небеса.

На реплику откликнулся штурман, оторвавшись наконец от прицела:

– А что им еще остается? Ведь ад мы им устроили прямо на земле! – Довольные смешки остальных летчиков были ему ответом.

К двум часам дня сильное задымление и жар вынудили немецкие бомбардировщики увеличить высоту бомбометания до трех километров, а истребителей – отказаться от штурмовки города и перейти к обстрелу людей, сумевших вырваться из огненного кошмара в степь. Но, несмотря на эти трудности, бомбардировка продолжалась до самого вечера, хотя и с несколько меньшей интенсивностью, а грандиозные пожары бушевали в городе еще три дня, пока не выгорело все, что могло дать пищу огню. Рихтгоффен мог гордиться собой и своими подчиненными, он добился того, чего хотел – крупнейший в регионе транспортный узел был полностью парализован, связь нарушена, управление резервами утрачено, а огромные материальные запасы уничтожены. Заодно были полностью выведены из строя и важнейшие военные заводы. Начавшееся на следующий день наступление танковых армий Гепнера и Гота протекало как по маслу – уже 3 июля кампфгруппа «Баум» из состава дивизии СС «Тотенкопф» достигла берега Волги севернее Сталинграда, практически без боя преодолев городской оборонительный обвод. А днем позже XLVIII и LVII корпуса замкнули кольцо окружения вокруг четырех армий Сталинградского фронта восточнее Дона. Скольким жителям города пришлось заплатить за этот триумф люфтваффе своими жизнями, наследника славы «красного барона»[36] не волновало.