Иерей

Осмотревшись кругом, Женя обратил внимание, что деревянная дверь справа от входа в храм приоткрыта. Он заглянул внутрь и увидел кирпичную лесенку, ведущую на колокольню. Вся она была покрыта какими – то мелкими веточками вперемежку с птичьим пометом. Немного подумав, Женя поднялся на колокольню, нащупывая ногами в полумраке ступеньки и упираясь локтями в боковые стены узкого прохода. Выбравшись на освещённое место, Женя увидел, что дальше наверх ведёт деревянная лестница с отсутствием каких – либо ступенек. «Не возвращаться же назад»: – подумал Женя и, изловчившись, добрался до верхней площадки колокольни.

С колокольни открывался замечательный вид на окрестные леса. Внизу под горой текла речка Покша, за ней километрах в трёх – четырёх виднелся купол храма соседнего села Шишкино. Погост был как на ладони, из травы торчали кресты и памятники. За оградой был разбросана горсть деревянных домов, среди которых ближе всех подмигивал дырами в крыше дом настоятеля. Рядом с ним стояли два венца когда – то начатого строиться дома, но судя по почерневшим брёвнам, строительство давно замерло. Рядом с недостроем Женя разглядел крышки ульев. «Кажется настоятель пчеловод» – подумал Женя. Еще подходя к храму, Женя заметил остатки строительных лесов вокруг шпиля колокольни и новое оцинкованное покрытие самой кровли. Видимо настоятель, как мог, организовывал реставрацию.

Спустившись с колокольни, Женя походил по погосту, нашел могилы родственников и покойной бабки, повыдирал на них траву и вышел за ограду. «Завтра Воскресение, приду на службу», – решил Женя.

За оградой, с другой стороны тропинки по которой шёл Женя, заросли некошеной, давно переросшей травы укрывали дом настоятеля от глаз. Женя остановился у протоптанного в ней прохода, услышав голоса. Немного постояв, он двинулся дальше, не решившись нарушать чужую беседу. Спустя некоторое время его догнал деревенский сосед Сергей, мужчина лет пятидесяти, однокашник отца.

– К деду приехал?

–Да, В деревне отдохнуть.

–А мы вот с отцом Владимиром немного заседаем.

Они прошли пару километров вместе. Сергей спрашивал, как живут родители, рассказывал деревенские новости. Так они дошли до Бедрино, деревни, в которой родился отец Жени. Она стояла на полпути до Калинок. Здесь Сергей свернул, сославшись, что ему надо зайти в крайний дом, в котором должны торговать водкой.

Храм был насквозь пронизан лучами утреннего летнего солнца. Человек двадцать прихожан заполнили летний придел. На солее, справа грянул хор певчих. Трескучие голоса старух, вразнобой тянувшие «сотый» псалом вызвали у Жени приступ веселья, который подкатывал при каждом новом гласе. Иконостас смотрел на Женю пустыми проёмами киотов. Роспись стен и потолка хоть и обвалилась местами, в целом неплохо сохранилась: вот блудница рыжими кудрями отирает ноги Иисуса, а вот Он тащит свой крест. Заметив, что знакомая женщина из Бедрино – Татьяна, понесла передавать в алтарь записки, Женя попросил её предупредить настоятеля о желании принять участие в Таинствах. Служили два священника, в одном из которых Женя сразу узнал того, которого видел много лет назад, идущего через поле и не обращавшего на них с дедом никакого внимания. С тех пор он изрядно похудел, и в чёрных волосах настойчиво пробивалась седина. Второй был пониже ростом и старше возрастом, он изредка выходил на солею, отдавал указания певчим и строго осматривал молящихся. При целовании креста он сказал Жене:

–Я обратил внимание, что ты парень благочестивый. Это очень радует. Не угашай своего стремления к познанию Истины.

Женя не решился поинтересоваться у строго священника, кто он такой. Только потом он узнает, что это старый друг отца Владимира по Архангельской епархии – отец Евстафий.

Когда все стали расходится, отец Владимир подошёл к Жене и сказал:

–Пройдите за перегородку на солее, там вам приготовлено.

Женя немного растерялся от неожиданности.

–Там, там, пройдите.

И указал рукой налево.

За перегородкой оказалась наполненная кагором железная чашка и кусок просфоры.

***