Иеремиевы огни (СИ)

По мнению Лихослава, Эжен загонял себя больше всех — очевидно, повышенное чувство ответственности наложилось на вечное стремление к совершенству, и, если бы не назойливый Лихослав, он наверняка так ни разу и не пошёл бы спать. Сработала эта назойливость, правда, лишь дважды — потом количество работы в больнице стало расти по экспоненте, и сильвис сам потерял счёт времени и собственным силам. Очнувшись на рассвете четвёртого дня примерно посередине автоматически выполнявшегося цикла перемещения между несколькими бараками и зданием больницы, прерванного вдруг оказавшимся под ногой ящиком, Лихослав впервые за сутки поднял голову к светло-оранжевому небу и внезапно осознал, что, когда он был у Эжена в последний раз, небо было примерно таким же. А значит, его друг шатается белой тенью от старейшин к офицерским временным квартирам больше двадцати двух часов без малейшего намёка на отдых и срочно нуждается в спасении. Как был, в халате санитара поверх военной формы и с сумкой через плечо, где хранилось всё для первой помощи, Лихослав поторопился к станции — сердцу Семере-2.

За толстой бетонной стеной с несколькими пунктами охраны — в усиление ушли и находившиеся до прихода союзных войск на территории станции солдаты — располагались не только строения промышленного назначения, но и ранее пустовавшие общежития, которые предназначались для приезжающих раз в год техников, проверяющих механизмы станции. Сейчас они стали местом жительства представителей высшего офицерского состава, и первым делом Лихослав забежал в их с Эженом квартиру. Не найдя там артау, он отшатнулся от зеркала в прихожей, показавшего ему не солдата, а извалявшегося в пыли призрака, и поспешил к пристройке у главного здания станции, где в последние дни заседал городской совет и чаще всего обретался Эжен. Оттуда трое старейшин послали Лихослава на зады главного здания, к складам, куда Эжен ушёл вместе с Рэймондом час назад, и только там, уже на выходе, одного, сильвис наконец выловил друга, даже не заметившего его приближения.

— Ну всё, ты меня достал! — Лихослав схватил Эжена за плечи, и тот соизволил повернуть в его сторону сапфировые глаза. Вне общения с вышестоящими он тоже находился на автопилоте и сейчас выбирался из него с недюжинным усилием.

— Привет, Лихослав, — устало сказал Эжен и положил свои ладони на ладони сильвиса. — Странно, у меня чувство, что я тебя год не видел.

— А себя, наверное, все два, — хмыкнул тот. — Зачем ты себя загоняешь? Отбросишь потом копытца, и кто вместо тебя это хотя бы наполовину потянет?

— Надеюсь, к тому моменту я успею уладить все противоречия между нами и советом, — Эжен слабо, но совсем невесело улыбнулся. — Уже очень много голосов за то, чтобы выдать хотя бы главнокомандующих Брутусу. Совет боится затягивающейся блокады. Рэймонд пока сдерживает их, но ещё парочка диссидентов — и даже он не сможет ничего сделать.

— А они не понимают, что, дай Брутусу волю, он по-любому всё тут разметает? И сдавшихся, и противостоящих? Они вообще не в курсе, с кем имеют дело?!

— Вот это я и пытаюсь до них донести. Что с ним бесполезно идти на компромиссы. Что совсем скоро появится наша группа из столицы и наверняка с указаниями. Вот только Рэймонд взбаламутил своё осиное гнёздышко ещё самым первым решением — пустить нас под свои стены. А за собственное гнездо осы кого угодно порвут… Ладно, — Эжен моментно прижался лбом, холодным, как он весь, к горячему лбу Лихослава и отстранил сильвиса. — Ты иди спать. Мне надо дождаться группу. Если, как по плану было, они зашли в ход ночью, вот-вот должны быть. Там идти-то…

— Если я и пойду спать, то только вместе с тобой! — вспыхнул Лихослав. — Последний раз я уводил тебя на покой сутки назад! Что-то мне подсказывает, что с тех пор в квартире ты не был! Рэймонд и без тебя их встретит! Шагом марш, Эжен!

— О, ради всех святых, — тонкие светло-розовые губы артау искривились в раздражении, — почему тебе всё надо по два раза…

Закусивший удила Лихослав боднул его головой в подбородок, заставив в буквальном смысле прикусить язык и заодно вызывая на стандартное в их паре шуточное сражение — авось выдохнется, можно будет как ослика за верёвочку в кровать отбуксировать. Эжен, разозлившись — он вообще в последние дни, как стал понятен проигрыш в войне и пришло известие о смерти Рэкса Страхова, заводился с полуоборота, — заломил сильвису руки, почти по-настоящему попытался подсечь ноги, но Лихослав вовремя вывернулся. Сосредоточенная ярость на лице друга слегка пугала его, но кто сейчас будет добрым? Увлекая артау за собой, он отскочил к стене, прижался к ней лопатками и, когда Эжен навис над ним, по обе стороны ставя на стену руки и тем самым не давая убежать, неожиданно для артау поцеловал его. Потом, улыбаясь, дёрнул ошеломлённого Эжена за косу, в которую тот ещё на войне заплёл свои длинные волосы.

— Не зря у тебя рожки на голове, — хохотнул Лихослав. — Прёшь напролом, как бык на красную тряпку.