Иероглиф «Измена»

Каллиграф резко повернул голову -на пороге его кабинета стояла женщина, с ног до головы закутанная в траурное белое покрывало. Лицо женщины закрывала полупрозрачная ткань, но ткань не могла скрыть того, как блестят глаза незнакомки.

— Кто вы? — громко спросил Лу Синь. — Как посмели войти сюда без доклада?

Женщина молча шагнула вперед и закрыла за собой дверь. Лу Синь вскочил с дивана, мысленно кляня себя за то, что оружие, как всегда, не держал под рукой…

— Остановитесь, кто бы вы ни были, — приказал Лу.-Я запрещаю вам приближаться ко мне!

— Почему? -тихо спросила женщина, и Лу затрепетал.

Он узнал бы этот голос из тысячи тысяч! Но поверить в то, что она здесь…

— Кто вы? — повторил Лу Синь.

— Ты не узнал меня, Лу. Ты снова меня не узнал. — Голос женщины был по-прежнему тих и робок. Она отбросила покрывало, и Лу увидел лицо той, что приводила его в исступление, не давала спать ночами и вселяла безумную, сжигающую душу надежду…

— Владычица, — прошептал он и упал к ее ногам.

— Лу, — услышал он словно во сне. — Я тосковала по тебе. Я не верила в нашу встречу, но вот она состоялась… Лу, поднимись, я хочу вдосталь насмотреться на тебя…

Он встал и со сладкой болью в сердце посмотрел на свою единственную возлюбленную.

— Это вы, — проговорил он, ощущая, что пол уходит из-под ног. — Это вы, но как?…

— Я все расскажу тебе, милый Лу, — ответила Фэйянь. — Мне больше некому рассказать о том, что приключилось со мной. Но я не хочу разговаривать с тобой здесь, во дворце. Эти стены так на меня давят! Дай мне руку и не бойся — я отведу тебя туда, где сейчас пребываю, вдали от вражды, ненависти и лжи, Лу как зачарованный протянул руку. Рука принцессы была теплой и нежной…

— Вы не призрак, — прошептал он.

— Нет, я не призрак, — кивнула Фэйянь. — Я та что снилась тебе тысячи раз. Идем, Лу.

Принцесса, взяв за руку Лу Синя, шагнула к двери. Та бесшумно отъехала в сторону, и Лу чуть не вскрикнул: за дверью были не дворцовые покои, а огромный сад, полный цветов и птиц, неведомых на земле.

— Это сад Несбывшихся Встреч, — сказала принцесса, увлекая за собой Лу. — Идем.

Они шли недолго по тропинке, выложенной цветными камнями, мимо гротов, озер и водопадов, мимо прекрасных деревьев и восхитительных цветов. Впереди сверкало зеркальной гладью озеро, а посреди озера стояла беломраморная беседка, воздушная и узорчатая, словно паутинка. К беседке вел изогнутый мостик; по нему и прошли принцесса и Лу.

В беседке на столике стоял серебряный кувшин с вином и две чаши. Принцесса опустилась на подушки рядом со столиком и сказала:

— Налей нам вина, Лу.

— Во дворце пост, мне, как царедворцу, не следует пить вино,-начал было Лу, но Фэйянь перебила его:

— Здесь нет дворца, нет чинов и церемоний, милый Лу. И я здесь — не принцесса, а та, которую ты, увидев однажды, полюбил навсегда. И та, которая полюбила тебя.

— Ваши слова пьянят меня сильнее вина, — проговорил Лу. Голова его кружилась, при каждом взгляде на принцессу неистово билось сердце. Он дрожащей рукой поднял кувшин и налил в чаши густого как сливки вина.

— Выпьем, Лу, — сказала принцесса, и они подняли чаши.

Вино было нежным и пряным, сводящим с ума и возвращающим разум. Лу поставил чашу на стол и склонил голову:

— Простите, принцесса. Волнение мое велико. Я теряюсь перед вами. Видеть вас — великое счастье, за что я удостоен его?

— Ты говоришь как истинный вельможа, Лу, — слабо улыбнулась принцесса. — Но я хочу, чтобы сейчас ты не был вельможей.

И она, отставив чашу, обвила руками шею Лу и приникла устами к его устам. Лу ответил на поцелуй, и казалось, что этому поцелую не будет конца…

— Возлюбленный мой, — прошептала принцесса.

— Любимая, — ответил Лу, сжимая ее в объятиях. — Пусть это сон, я не хочу просыпаться…

— Ложе у нас — цветы, а подушки — травы, — шептала принцесса, сбрасывая одежду и подставляя тело под ливень поцелуев. — И наше брачное одеяло — облака…

И они любили друг друга среди трав, цветов и облаков, и нежность их была бездонной, как лесной омут, а страсть -чистой, как первый снег… Потом они лежали, прижавшись друг к другу, и долго молчали, потому что молчание было упоительнее всяких слов. Лу словно взглянул на свою любимую другим зрением, и то, что открылось ему, наполнило его душу страданием.

— Тебя убили, сгубили ядовитым зельем, — обнимая принцессу, проговорил он и не заметил, что плачет.

— Да, — ответила Фэйянь. — Тело мое в подземных чертогах, там, где вечная скорбь, но душа свободна, и эта душа с тобой, Лу. Быть может, то, что сделали со мною, и нужно было для того, чтобы мы наконец соединились.

— А как же твой муж?

— Не надо, Лу. Я люблю тебя, разве этого мало?

— Я хочу умереть за тебя, умереть с тобой.

— Нет, Лу, ты должен жить. Кто, кроме тебя, сможет меня утешить, кто позволит надеяться на спасение? Он — тот, кто пленил меня, — силен и опасен. Это Наисветлейший принц Жемчужного Завета. Он думает, что я — его возлюбленная, которую он потерял тысячи лет назад. Но душе моей противно с ним, душа моя ищет тебя, Лу. И я нашла…